Асма Роганова, не сводившая со своего противника пристального взгляда, производила впечатление красивого хищного зверя, подкрадывающегося к своей жертве. Вот она обхватила его и, как всегда, исход борьбы решил первый наскок. Несколько секунд – и Гюнтер падает, побежденный наголову Брунгильдой.
Та же картина повторяется в другой и в третий раз – зрители неистовствуют от восторга.
Как не похожа была эта сильная, горячая, страстная Асма, какой она являлась перед публикой, на ту спокойную, холодную, безучастную женщину, какой она бывала всегда за нашим столом! Большой круг видных поклонников домогался ее благосклонности, но она неизменно держалась со всеми одинаково, была горда и неприступна.
В первый раз я увидел ее оживившейся, когда однажды вечером директор явился с хорошенькой опереточной певицей своего театра, и муж Асмы принялся открыто ухаживать за миниатюрной кокеткой. Ни крупное и сильное тело Асмы, ни ее воинственное лицо ничем не выдали ее волнения – но каждый раз, когда она устремляла свои серые глаза на мужа, у меня по спине пробегала дрожь, словно в предчувствии чего-то рокового, зловещего.
Однажды вечером, когда не было спектакля и артисты были свободны, я неожиданно встретил Асму Роганову неподалеку от театра. В своем темном плаще, под густым вуалем, похожая на ангела мести, она прошла мимо, не заметив меня. Я невольно остановился и посмотрел ей вслед. Она зашла за дерево и стала пристально вглядываться в глубь аллеи.
Я, не спеша, отправился дальше и встретил ее мужа с маленькой опереточной певицей; он вел ее под руку и шутливо болтал с нею. Они прошли мимо, также не заметив меня. Я посмотрел им вслед и увидел, как они продолжают свой путь, ничего дурного не подозревая.
Тогда Асма Роганова медленно вышла из своей засады и в некотором отдалении последовала за ними. Меня снова пронизало жуткое чувство, которое я испытал в тот вечер, когда атлетка останавливала спокойный взгляд серых глаз на своем ловком и беспечном муже.
На следующий вечер спектакль был дан с необычайно насыщенной и эффектной программой. Для первого отделения объявлена была борьба, для второго – гигантский прыжок. На этот раз Асме предстоял поединок с профессиональным атлетом, специально приехавшим из Триеста.
Как всегда спокойная, с улыбкой на губах, вышла она на арену. Но в ту минуту, когда она обхватила своего противника, в ее серых глазах вспыхнул зловещий огонь. И каждый раз, когда она бросала его наземь, она делала это с такой страшной яростью, с такой стихийной необузданностью, которые были в ней необычны и новы, и оттого она казалась еще привлекательнее.
В последний раз она даже презрительно уперлась ногой в грудь побежденного противника, губы ее исказились ядовитой усмешкой и обнажили блестящие зубы.
Спокойная, как всегда, она вышла на арену и во втором отделении. Сбросила с плеч свой меховой плащ – муж любезно его подхватил, затем вскарабкалась на трапецию и, уже усевшись на ней, поклонилась публике со своей обычной очаровательной улыбкой.
Вот на трамплине, в противоположном конце зала, появился ее муж, заиграла музыка.
Асма снова улыбнулась, но на этот раз – улыбкой тигрицы.
Потом она кивнула мужу, и он прыгнул.
Гробовая тишина – ни звука... И вдруг крик ужаса из сотен уст.
Спокойно, не шевелясь, смотрела Асма Роганова на тело своего мужа, лежавшее внизу... распластанное, бездыханное... Медленно она спустилась по проволоке вниз и невозмутимо, как всегда, набросила плащ, поданный по ее знаку театральным служащим.
В эту минуту директор подошел к ней, чтоб сообщить, что муж ее разбился насмерть...
Она пожала плечами и холодно сказала:
– Я знала, что это когда-нибудь случиться – он слишком много пил. Сегодня вечером он не владел собой, я ему это предсказывала.