– С воспитанником Перикла, – вскричал Диопит, и его ласковое выражение лица мгновенно изменилось и приняло насмешливое выражение.
Диопит был враждебно настроен против Перикла и всех его близких. Через жрицу Афины Полии, бывшую послушным орудием в его руках, он был в постоянных сношениях с сестрой Кимона и с супругой Перикла, узнавая таким образом все, что происходило в лагере его противников.
Наступил вечер, в который должен был исполниться таинственный описанный нами обычай. Две избранные девушки: Гиппарета и Лизиска были одеты в богатые, украшенные золотом платья, приготовить которые для этого дня было обязанностью их отцов и которые, по обычаю, делались собственностью храма.
Разодетые таким образом обе девушки были отведены в святилище Афины Полии и получили здесь от жрицы в присутствии жреца Эрехтея при различных церемониях два закрытых сосуда, чтобы отнести их по тайной дороге в священный грот. Левой рукой они прижимали сосуд к груди, в правой несли зажженный факел.
Прежде чем они отправились в путь, жрец Эрехтея дал им определенные указания относительно того, что они должны сделать, говоря, чтобы они удержались от всякого святотатственного любопытства узнать, что скрывается в закрытых сосудах и не пугались бы ничего, что могло бы им встретиться по дороге в грот или в самом гроте. Он говорил им, что они находятся под покровительством бога Эрехтея, воспитанника богини росы Герсы, в священный грот которой они должны были спуститься, и что они не должны бояться, даже если бы сам бог в виде змеи, как бывало прежде, появился перед ними. Они могли бояться гнева бога только в том случае, если бы оскорбили его священную тайну, в противном случае они могли ожидать от него только расположения и благополучия.
С детской верой выслушала Гиппарета слова жреца и мужественно отправилась в путь. Лизиска, которая была моложе ее, шла с ней рядом с большим страхом. Таким образом они спустились в подземный ход, в который вело много ступеней.
Лизиска со страхом оглядывалась вокруг. Гиппарета старалась ободрить ее, наконец Лизиска начала спрашивать:
– Что может скрываться в двух священных сосудах и что мы должны принести обратно?
– Я не могу себе представить, – сказала Гиппарета, – что может дать нам богиня росы, как не росу? Вероятно, она даст нам какую-нибудь ветвь или цветок, покрытый росой.
– Но что несем мы? – продолжала спрашивать Лизиска.
– Этого я не знаю, – ответила Гиппарета. – По всей вероятности, мы несем что-нибудь сухое или огненное, так как, если внизу все влажно, то там, на верху скалистой горы, все сухо.
– Нет, – задумчиво сказала маленькая Лизиска, – наверное, мы несем большую сову, каких много гнездится в стенах храма Эрехтея, а назад понесем ужасную змею, так как змеи живут в сырых низменностях.
– Не бойся змей, – сказала Гиппарета, – ты знаешь, что в них скрывается бог Эрехтей, который защищает нас и благословение которого нас ожидает на этом пути.
Наконец дорога была найдена, цель достигнута, и обе девушки вступили в святилище. Грот был освещен лампой, красное пламя которой сверкало перед каменным изображением богини росы. С церемониями, которым их научили, обе девушки поставили сосуды перед богиней и собирались взять уже приготовленные, так же плотно закрытые сосуды, и нести их обратно. В это время взгляды девушек упали на заднюю часть грота; там в полутьме, они увидали громадную фигуру змеи, лежавшей с приподнятой головой. Лизиска испугалась, побледнела, задрожала и хотела бежать, Гиппарета удержала ее, дала ей в руки сосуд, с которым девочка испуганно, не оглядываясь, поспешила обратно. Тогда, Гиппарета, в свою очередь, взяла с земли другой сосуд и приготовилась оставить грот, как вдруг из глубины грота донеслось до нее сильное дыхание, погасившее факел, а вместе с ним и красное пламя лампы, так что девушка осталась в полном мраке. Тогда страх охватил и ее сердце, но в тоже самое мгновение, в глубине грота раздался ласковый голос, говоривший ей, чтобы она не пугалась.
– За твое благородное мужество и благочестивую верность, – говорил голос, – бог дает тебе в награду божественное благословение и величайшее счастье на всю жизнь.
В это мгновение пламя лампы снова загорелось само собой, и бог появился на прежнем месте в глубине грота, но не в ужасном виде змеи, а в виде героя. Он требовал, чтобы девушка подошла к нему. Гиппарета бесстрашно сделала это, он привлек ее к себе и дал ей поцелуй в лоб.
– Слышала ли ты, – продолжал он, – о божественном благословении, делавшемся уделом дочери земли? Слышала ли ты об Алкмене, Сенеле, Данае?
Губы говорившего слегка дрожали, когда он произносил эти слова, его рука также дрожала, когда он гладил ее вьющиеся волосы девушки.
– Слышала ли ты, – продолжал он, – об этих девушках, к которым спускался Зевс и которые не боялись ласкать бога?
Говоря таким образом, он обнял девушку рукой так, что она почти испугалась, но быстро оправилась и продолжала доверчиво слушать, тогда как в ее невинных глазах сверкало только волнение детской души, ожидающей чудесного и прекрасного подарка.
Вдруг, взглянув в темный угол грота, девушка сказала:
– Змея все еще там, только теперь она меньше, гораздо меньше…
Гиппарета сказала эти слова совершенно спокойно, без малейшего испуга. Ее предупреждали, что она не должна бояться по дороге змей, и она их не боялась – она знала, что под ними скрывается только бог Эрехтей. Она не боялась прежней гораздо большей змеи, почему же ей бояться этой, маленькой? Но говоривший с ней бог, испугался, мнимый Эрехтей начал дрожать, боясь гнева настоящего. С испугом взглянул он в угол и увидал, что там действительно лежит, свернувшись, змея. Благочестивый ребенок был убежден, что ему не сделается никакого вреда, что он находится под защитой бога Эрехтея, но сам бог трепетал под своей божественной маской, трепетал от боязни ядовитого жала…
В это мгновение снаружи раздались крики, проходившей мимо грота толпы народа, спешившей к Пирею с радостными восклицаниями:
– Афинский флот входит в гавань!