Наконец все было устроено; однако Ксантиппа соблюдала величайшую осторожность во всем, не доверяя этим благоприятным признакам, и откладывала бегство, принимая различные меры для большей безопасности. Но ей поневоле пришлось поспешить. Как будто нарочно, чтобы поскорее заставить ее решиться, казнь Сократа была назначена на первый же день по окончании судейских каникул. После этого, уже нельзя было терять времени. В день накануне казни, в городе происходило шумное гулянье, по случаю ярмарки, и этим обстоятельством решили воспользоваться друзья философа для осуществления затеянного ими плана. Вся тюремная стража была подкуплена, а между учениками были распределены различные роли. Ксантиппе предстояло ожидать мужа в повозке у городских ворот; надежный проводник должен был переправить беглецов через границу, чтобы они могли благополучно достичь владений своего царственного покровителя. В тюрьму жена Сократа больше не заглядывала: мудрец желал посвятить свои последние дни важным беседам с учениками и научным занятиям, и не хотел, чтобы ему докучали женскими слезами.
Среди своих тревожных хлопот, Ксантиппа ежеминутно мучилась страхом, что в последний момент ее постигнет неудача. И в самом деле: ведь в тюремных стенах находился еще один человек, не принимавший участия в заговоре, и этот человек был Сократ! В день бегства она выехала рано поутру к городским воротам в приготовленной повозке; где мирно спал маленький Проклес. Некоторое время спустя, Ксантиппа увидала бегущего к ней ученика; он еще издали кричал:
— Все напрасно: он отказывается бежать!
Бедная женщина только кивнула головой. Теперь ничто не удивляло ее больше. Однако, не теряя времени, она велела тотчас вести себя вместе с плачущим ребенком к мужу. Переступив порог тюремной камеры, Ксантиппа в смертельном изнеможении склонилась к ногам Сократа и воскликнула с мольбою:
— Сжалься хоть надо мною, если не жалеешь себя! Сжалься над этим невинным ребенком, чтобы ему не пришлось прослыть на всю жизнь сыном казненного преступника. Не причиняй нам такого горя! Если ты добр ко всем, будь хоть однажды добр к своей жене и сыну. Спаси свою жизнь!
С холодным спокойствием выслушивал осужденный жалобные мольбы своей жены.
— Не старайся напрасно удержать меня от приятного завтрашнего путешествия на казенный счет, — ответил он наконец. — Нет, милая Ксантиппа, я не могу принять твоего предложения, хоть ты и желаешь мне добра! Вот эти молодые люди объяснят тебе после, почему я так решил; мне же самому не хочется тратить свои последние часы на повторение уже сказанного. Мы теперь заняты беседой о значении государственных законов для каждого гражданина в частности. Если ты обещаешь сидеть смирно, то, пожалуй, оставайся тут.
И Сократ обратился к присутствующим мужчинам, с которыми только что толковал об обязанности честного человека подчиняться судебным приговорам, как выражению воли своего народа.
Ксантиппа так и осталась распростертой на полу. Она не вслушивалась в смысл слов, произносимых перед нею, а лишь жадно ловила одни звуки голоса, которому вскоре предстояло умолкнуть навеки. Только когда пришел тюремщик и сердито приказал посетителям удалиться, Ксантиппа пришла в себя. Снова принялась она уговаривать мужа, валяясь у него в ногах, и когда он ответил отрицательным жестом, несчастная воскликнула в отчаянии:
— Ну, хорошо, я не стану больше просить тебя. Умри! Но скажи мне перед смертью хотя одно доброе слово. Прости мне мою вину перед тобою. Ведь я была женою добрейшего человека и была ему злою женой!
Сократ с улыбкой поднял ее, поцеловал ее в лоб и тихо произнес:
— Мне прощать тебе? Мне — тебя! Ах, ты добрая душа!
На следующее утро, с Сократа сняли цепи и позволили ему беседовать с друзьями. Любимые ученики окружали Сократа; многие из них плакали.
Философ шутил. Спокойная веселость не покидала его. Пришла к нему в последний раз и Ксантиппа вместе с Проклесом. Она подвела ребенка к отцу проститься. Сократ бросил на мальчика взгляд, полный нежности, но тотчас же сказал твердым голосом: