— А ты действительно поддержишь клан Хименес? Или поддержишь, а потом уронишь еще ниже?
Дон Диего, из невидимости наблюдающий за происходящим, удивился как этот маленький красноглазый ублюдок ничуть, ну ни малейшей капельки не робеет перед другим — большим и гораздо более страшным красноглазым ублюдком.
— Не знаю, — хищно улыбнувшись и махнув рукой по лысине пожал плечами Рамиро. — Впереди много интересного, но одно точно — Хименес навсегда вычеркнуты из числа самостоятельных акторов. Им или спускаться на самое дно, оставив власти и влияния не больше, чем у Веласкес, либо становиться моей личной карманной гвардией при сохранении видимого суверенитета. Приползут с прошением — так и будет, нет… ну нет и нет, умерла так умерла.
— И это все прямо из-за меня произошло? — поинтересовался Деймос со смешком, вновь заставив дона Диего удивиться такой наглости.
— Нет конечно, Господи ж ты боже мой! На каждый из кланов….
— А о каком Господе сейчас речь? — вдруг поинтересовался Деймос, отчего дон Диего и вовсе затаил дыхание.
— О том самом, — широко улыбнулся Рамиро.
— Арбитр Марк за ересь был подвергнут всесожжению.
— Ну я же не арбитр Марк, — уже расхохотался протектор. — Что позволено Юпитеру, там бык не топтался, ты ж понимаешь. Так вот, на каждый из двенадцати кланов у меня что-то есть, просто политическая целесообразность не дает мне использовать это знание. Здесь ведь еще какой момент — если моя личная сила перевесит объединенное влияние объединенных кланов… Понимаешь?
— Да, тогда в Арагоне будет другой наместник.
— У тебя вообще был мастер ритор? Такие вещи вслух нельзя озвучивать.
— С плебеями жить — манеры портятся.
— Ты не боишься так со мной разговаривать? — поинтересовался Рамиро. Дон Диего затаил дыхание, ожидая что наглый выскочка сейчас получит причитающееся.
— Мне надо бояться? — спросил Деймос не моргнув красным глазом.
— Хименес вконец зарвались, решив, что могут стать самыми могущественными на Арагоне, — словно бы не было только что краткого диалога, продолжил деловую беседу Рамиро к удивленному возмущению дона Диего. — Они уже были готовы подмять под себя большую четверку и начать диктовать через меня свою непреклонную волю Капитолийской триаде, поэтому я получил молчаливое одобрение и теперь они перестали быть важным акторами, стали пешками. Твое выступление просто послужило триггером, поводом для меня спустить курок уже давно нацеленного на Хименес оружия. В связи с этим у меня есть для тебя подарок…
Рамиро широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы и выложил на стол пистолет. Дон Диего не знал, что это за оружие, но по реакции маленького красноглазого ублюдка догадался — тот самый пистолет, которым Агнесса Сангуэса хотела застрелить своего сына.
Данте Сангуэса, он же теперь Деймос Рамиро, медленно взял оружие. Вытащил и посмотрел магазин — полный, оттянул затвор, проверяя наличие патрона в патроннике. Рамиро между тем, совершенно не обращая внимания на пистолет в руках стоящего перед ним маленького демона — в отличие от напрягшихся преторианцев, махнул рукой, и трехмерная картина звездной системы со стола исчезла.
— Мне нравится, что ты делаешь. Продолжай, — губы Рамиро вновь раздвинулись в улыбке, и дон Диего вдруг заметил, что на подбородке протектора так и остались шрамы после первого покушения. — Я сделаю из тебя лучшее оружие в протекторате, ты станешь самым настоящим богом ужаса. Ты на правильном пути — тем более потому, что ты причиняешь зло всем, кто с тобой рядом — твоя мать погибла, милая Стефания пять лет жила в аду, Рита Конради потеряла почти всю семью, Антонио Санчес стал физически неполноценен, малышка Сандра изгнана из фамилии Веласкес…
— Не боишься, что у тебя тоже будут проблемы?
У дона Диего от такой наглости даже дыхание перехватило.
— Нет, — спокойно улыбнулся Рамиро.
— И не боишься, что после того как я стану лучшим оружием, я тебя убью?
— Меня сложно убить, Деймос. Ты даже не представляешь, как.
— Зачем ты со мной играешь?
Наблюдающий из-под вуали невидимости дон Диего уже просто бурлил самыми разными эмоциями, но в немалой степени кипел от возмущения — не мог поверить, что этот маленький демон так спокойно общается с этим человеком, которого боится весь Арагон. Рамиро между тем вновь расхохотался, почесал белоснежную бороду.
— Мне триста шестьдесят лет, Деймос. Обычные вызовы этой жизни меня уже никак, извини, не штырят. Не вставляет никак, так что возможность воспитать бойцового пса, своей злостью опасного даже для хозяина, придает некоторую перчинку моему серому существованию. Впереди у тебя второй год инкубатора, во время которого мы скорее всего не увидимся — учись, побеждай если получится. Если окажешься достоин, встретимся на планетарном турнире, когда ты перейдешь на третью ступень. Нет — ну нет и нет, умер и умер.