Неожиданно, я об этом и не думал даже.
— Нет.
Мой ответ так же стал для Риты неожиданностью.
— Почему? У нас же теперь на три десятка человек больше, плюс мы сможем собирать дань с отрядов первой ступени…
— Ну и отлично. Система управляемая, кризиса доверия даже на горизонте не видно, так что менять что-то я не вижу смысла. Тем более нам нужно будет гораздо больше денег, чем на первой ступени.
— А где мы тогда возьмем суммы, чтобы отдавать набираемые сейчас долги?
— Под конец года запустим рекламу, что изгнанный из фамилии бастард вновь собирается унижать фаворитку главы клана Сангуэса, люди такое любят. Ажиотаж, гонорары, успех.
— Почему сейчас такую рекламу не запустить?
— В первые месяцы мы скорее всего будем больше проигрывать, чем выигрывать, так что доходы от трансляций будут в большинстве отправляться нашим конкурентам.
— Ясно.
— Это только один из вариантов достать деньги, но вообще конечно я планирую ограбить какую-нибудь Дакию.
— Если ты имеешь ввиду политику Древнего Рима, то покорить, — поправила меня Рита.
— Для того чтобы какую-нибудь Дакию «покорить» у нас пока нет ни сил, ни ресурсов, так что пока я планирую именно кого-нибудь ограбить, чтобы трансформировать наш спартанский военный коммунизм в древнеримскую демократию. Тогда уже можно и покорять начинать.
— А если не получится?
— Все у нас получится.
— Потому что выбора нет?
— Именно.
Рита чуть улыбнулась, глядя на меня уже без прежнего смущения. Но все равно молчит, не готова полностью открыться, так что придется самому все делать.
— Ты говорила, что тебе забрали из дома вместе с сестрой. Она младше тебя на год и ее зовут Габриэла, так?
— Да, — опустила взгляд Рита.
— И где она, ты знаешь?
— Я спрашивала дона Диего. Габи в нашем инкубаторе, уже поднялась на первую ступень и все у нее хорошо.
— Это он так сказал?
— Да.
— Помнится он говорил, что и у нас с тобой все должно быть отлично настолько, что мы здесь будем чувствовать себя лучше чем дома. Помнишь?
— Да, — не поднимая глаз, негромко сказала Рита.
— Так почему, когда я тебя сейчас спросил о проблемах, ты об этом не упомянула?
Рита не ответила — молчала, не поднимая взгляд.
— Потому что ты не хотела беспокоить, стесняясь нагружать меня своими проблемами?
— Да.
— Ты знаешь, почему погиб твой отец?
— Да.
— Кто тебе рассказал?
— Дон Диего.
— И как он погиб?
— Проповедовал еретическое учение, был казнен.
— Твой отец был казнен тогда, когда меня забирали в инкубатор. Он дал мне прощальное напутствие, которое я до сих пор не могу расшифровать.
Рита посмотрела на меня расширенными глазами, информация стала для нее сюрпризом.
— Наши родители были как-то связаны, я пока не знаю, как. И поэтому запомни, что ты — не часть моей команды, на которую я собрался опираться на своем пути. Ты — часть моей жизни, поэтому никогда так больше не делай как сегодня, не молчи по важным для себя поводам — чтобы проблемы в результате недомолвок не превращались в очень большие проблемы. Если первой ступени показать, что у Габриэлы есть кто-то, кто за нее постоит, ее скорее всего не будут обижать, просто не посмеют. Но если этого не сделать сейчас, то в будущем скорее всего придется разбираться уже с теми, кто будет ее избивать в душе, как и тебя — а это значит придется воевать с первой ступенью, а мне бы этого не очень хотелось при наличии мирной альтернативы. Ты это понимаешь?
— Да, — уже едва слышно прошептала Рита, едва не плача.
Я поднялся и пересел на стул рядом с ней, взял ее за руку.
— Я уже говорил, что никогда тебя не брошу. Я не верю, что ты об этом забыла и опасаюсь, что ты просто не хочешь принимать от меня помощи. Но тогда тебе не нужно было молчать, когда я вчера на общем собрании предлагал всем остаться или отойти в сторону во время моего возвращения наверх.
Рита подняла на меня взгляд, глядя сквозь слезы и отрицательно покачала головой. Я только вздохнул и обнял ее, а она заплакала, уткнувшись мне в плечо. Так мы просидели долго — почти полчаса, а потом молча, слова больше не были нужны, двинулись на ужин, возвращаясь в привычный рабочий режим.
Рита вновь выглядела свежо и бодро беседуя с инфантами отряда, но нет-нет, да кидала в мою сторону смущенные взгляды, думая что я этого не вижу.
Вечером, когда после отбоя пришел в личную капсулу, впервые за целый месяц лег в кровать с удовольствием, спокойно засыпая. Правда, пробуждение наступило практически сразу — разбуженный звуком открытой двери, я увидел ожидающих меня в коридоре двух бессловесных синтов-охранников. Никаких показателей на периферии зрения не видно — монитор отключен. Недолго моя свобода продлилась, похоже.