Мама плакала навзрыд и глаз не поднимала, а из коридора уже раздавался приближающийся звук шагов. Несколько секунд, и в комнату в сопровождении двух стражей-преторианцев вошел лорд Рамиро — сложно не узнать этот блестящий лысый череп и белоснежную бороду, ярко выделяющуюся на фоне смуглого лица. Даже без церемониальных доспехов протектора он казался немаленьким на фоне идущих следом широкоплечих телохранителей в боевых костюмах преторианской гвардии.
Лорд Рамиро был наместником земного правительства, самым главным человеком в Звездном пути Арагона, поэтому я ощутил слабую надежду что мама ошиблась, что неизвестные «они» не придут.
— Агнесса! Опять ты создаешь проблемы, а решение перекладываешь на других, — в голосе Рамиро было столько упрека и разочарования, а плечи мамы так поникли, что я понял — никаких проблем протектор не решил. Он, вместе со свитой — в мою спальню уже зашло еще с десяток чиновниц магистрата, и есть проблема.
Мама вдруг резко вскочила, обернувшись к протектору и заслоняя меня собой.
— Прошу, не забирай его! Я не допущу, чтобы он позорил наше имя, я согласна на все что угодно, сделаю как ты пожелаешь, только оставь его мне или…
Крик матери оборвался выстрелом — по ушам ударил неприятный пульсирующий звук. Светлое мундирное платье окрасилось кровью, ярко-красной в посеревшем вдруг мире и мама упала навзничь. Широко распахнутые глаза застыли в удивлении, на груди большая выжженная окружность, переливающаяся синими и красными искрами.
Сопряженный энергетический импульс — оружие экстерминации, окончательной смерти. Лорд Рамиро поднял взгляд от убитой на меня и тут же глаза его расширились, а брови взметнулись в удивлении. В этот момент я выстрелил — выпавший из рук мамы пистолет секунду назад по-прежнему лежал рукоятью на моей ноге, так что опережая химер я успел подкинуть его и перехватить обеими руками.
Первая пуля вошла прямо в ледоволосую бороду, ломая челюсть и мгновенно окрашивая белые волосы алой кровью, ставшей очередным ярким пятном в странно посеревшем мире. Вторая ушла мимо, едва чиркнув протектора по уху и выбив из потолка крошки разбитой лепнины, а нажать на спуск в третий раз я не успел — пистолет из моей руки выбило, а руки и ноги жестко зафиксировали химеры, после чего окружающему миру вновь вернулись привычные краски.
Протектор, не глядя на меня, раздраженно отмахнулся от помощи проспавших покушение преторианцев. Наклонившись и теряя кровь, он дошел до моего любимого кресла у камина и присел, запрокинув голову. Около минуты в полной тишине его лицом занимался один из стражей, после чего Рамиро поднялся и подошел ко мне. Глаза сощурены, рукой придерживает подбородок, залитый смешанной с кровью хлопьями вспенившегося медицинского геля.
— Неожиданно хорош, — держа зубы стиснутыми, не очень внятно произнес лорд Рамиро, глядя на меня своими глазами с радужкой красного цвета. Такой же, как и у меня — отличительный признак патрициев большой четверки кланов Арагонского пути, учителя называли этот цвет глаз «бургундским». Еще его называли кровавым, это я слышал несколько раз от людей в замке. Когда впервые рассказал об этом маме, она объяснила, что это потому что нас боятся и уважают, называя церберами Республики.
Вдруг очень сильно захотелось, чтобы лорд Рамиро тоже меня боялся.
— Я тебя убью, — сказал я, глядя снизу-вверх на протектора. Старался, чтобы голос не дрожал, но получилось так себе.
— Это ты сейчас зачем сказал? — в удивлении поднял брови Рамиро.
Зачем я это сказал? Чтобы хоть как-то выплеснуть свою злость, чтобы заставить его бояться мести.
— Чтобы тебе кошмары снились!
— Да ты прямо бог ужаса, настоящий Деймос, — покачал головой Рамиро, попытавшись рассмеяться, но тут же сморщившись и посерьезнев. — Запомни, юный патриций, есть два типа людей: первые только говорят, а вторые берут и делают. Так что ты бы лучше придержал язык и ждал подходящего момента для второго раза. В первый попытка вышла неплохая, — поморщился Рамиро, все так и придерживая рукой залитую пенящимся медицинским гелем челюсть.
— Все равно я тебя убью!
Протектор покачал лысой головой, после добавил что-то невнятно и вдруг схватил меня за руку, развернув и прислонив свою печатку мне к тыльной стороне ладони. Я едва не закричал от жгущей боли, от которой рука до плеча онемела, а в глазах потемнело. Когда взгляд прояснился, увидел на коже Печать Рамиро — похожий на меч лепестковый крест с острием в нижней части.