— Ты уехала даже не попрощавшись. Я конечно все понимаю, разрешение на воспитание своего ребенка, но я думал ты меня любишь, а ты…
Годы бесконечной, иссушающей и лишающей разума боли, все переживания, все душевные терзания и бессонные ночи в тяжелых раздумьях, двойственные метания уже в инкубаторе, когда Стефания узнала для кого именно придется быть мастером-наставником — после сказанного все это многократным эхом воспоминаний навалилось на девушку неподъемным грузом и она почувствовала, что теряет контроль.
— ¡Pequeña mierda! — негромко прошептала Стефания. — Ах ты неблагодарный маленький кусок дерьма, eres un jodido bastardo! — все повышая голос продолжила она говорить медленно и четко, непроизвольно мешая интер с испанским.
На негнущихся ногах, мелко дрожа от неконтролируемой ярости, Стефания обошла стол и взяла рабочий планшет мастера, взвесив его в руке — признав достаточно тяжелым и подходящим.
— Hijo de puta, дерьмо собачье, иди-ка ты к черту со своей траханной грязной семейкой! — продолжила Стефания, уже переходя на крик и бросила в Данте планшет. Он ловко увернулся, удивленный таким продолжением беседы, а после в него полетел стул, еще один, вслед за ним и стол — откуда только силы взялись. Причем полетел стол так, как будто его преторианец в боевом экзоскелете кинул, а не хрупкая девушка с дешевым стандартным биопротезом вместо руки. Впрочем, Данте легко увернулся и от стульев, и от протелевшего по кабинету стола и даже от пущенной следом тумбочки, просто сделав приставной шаг в сторону.
— ¡Eres un chusma hijo de perra! Куда ты побежал, а ну тащи сюда свою вонючую задницу, или я тебя сейчас достану! Иди сюда, я тебе сейчас яйца в жопу запихну, маленькая красноглазая тварь! — уже в неконтролируемой истерике кричала Стефания, а потом вдруг вспомнила, что от предыдущего наставника на стене остался висеть декоративный японский меч. — You fucking little asshole, dickhead cocksucker, это я, значит, тебя не любила⁈ Ах ты мерзкий тупой говноед, maldito pequeño bastardo, да из-за тебя меня на полосы как кусок хамона нашинковали, да я тебя сейчас прирежу, сраное ты наглое дерьмо, свинья неблагодарная! — сорвала со стены катану впавшая уже в неконтролируемое бешенство Стефания.
Данте, неожиданно, убегать не стал — остался на месте и даже наклонил голову, предупредительно показывая себе на шею. Пронзительно закричав — разумом понимая, что делает что-то страшное, но не в силах совладать с накатившей яростью Стефания широко размахнулась и рубанула мечом-катаной прямо в указанное место.
В последний момент, когда клинок летел в подставленную шею, девушка зажмурилась. Ощутив мягкое сопротивление рукояти после попадания в тело Стефания в моменте просветления разума поняла, что именно натворила и от шока пришедшего осознания просто упала в обморок.
Глава 13
Деймос
Спрятавшая лицо под маской Стефания дышала ровно и глубоко, скоро должна очнуться. Никогда бы не подумал, что она может так ругаться — интересно, это она в училище Истока изучила, или раньше? А я ведь даже не знаю, где и как она выросла.
Впервые об этом только сейчас задумался, надо же. Если Стефа никогда не говорила о семье, даже в контексте, значит она не из аспектов и скорее всего воспитывалась в одном из инкубаторов сразу с яслей и это ее специфический словарный запас объясняет. Дело раскрыто.
Пока Стефа была в беспамятстве, я привел кабинет в порядок. Повреждений не было, мебель из металлопластика — как и все в инкубаторе, только заметная отметина на стене осталась, куда планшет углом врезался. Хорошо их противоударными делают, видимо в Ордене Истока знают толк в воспитании подрастающего поколения.
— Данте, — прошептала очнувшаяся Стефания, приподнимаясь на диване и в ужасе вскидывая руки к груди. — Данте, ты жив? Я же тебя зарезала, я же тебе голову отрубила…
— Стефа, если выбирать между этой катаной и палкой сальчичона, я бы выбрал колбасу, она смертоубийственнее.
На самом деле после того как демонстративно подставился для удара, летящий мне в шею клинок я остановил рукой — поймав особым образом, что внешне выглядело это так, словно принял удар ладонью. Мастер меча Николай учил, что подобные действия впечатляют и ошеломляют противника, являясь сильной психологической атакой и возможностью бескровно закончить поединок. Но зря щегольнул умением, похоже Стефания этого просто не увидела, потому что потеряла сознание раньше.
— Данте, милый, я столько всего наговорила, прости меня пожалуйста!
Голос у Стефы дрожит, но слышать его очень странно — губы венецианской маски не шевелятся, из живых черт только пронзительный взгляд зеленых глаз.