— Здравствуй, дитя. Я Диего Кальдерон, твой новый наставник. Можешь называть меня дон Диего, — глянув из-под кустистых бровей протянул он руку, которую я проигнорировал.
Это не было демаршем или эмоцией — нужно было проверить догадки. Лорд Рамиро дал задание записать меня под его именем — и пусть мотивов я не понимаю, но логика подсказывает, что свою имя не дают тому, кого собираются коррекцией превратить в тупой охлос. Его слова, конечно, могли быть обманом — чтобы я спокойно добрался до инкубатора, и тогда меня сейчас будут встречать безо всякого почтения.
Рука седобородого старца некоторое время повисела в воздухе, но он совсем не расстроился и взяв меня за плечо потянул за собой.
— Пойдем, дитя.
Не будет коррекции. Впереди точно ничего хорошего, но разум я сохраню — появилась уверенность.
Недолгий путь по прямому безликому коридору вывел из стыковочного отсека к лаборатории, где нас встретило два синтбионта — функциональные синтетические организмы. Невысокие девушки с неестественно большими и никогда не моргающими глазами, в обтягивающих белых комбинезонах с красным кругом на груди — реестровая специализация «парамедик».
Синтбионты прошли вместе с нами в лабораторию, где дон Диего усадил меня в кресло, спинка которого уже медленно опускалась в полулежачее положение. Зато стремительно мелькнули мягкие держатели, зафиксировав мне запястья, лодыжки и бедра. Еще два широких ремня перехлестнули через грудь, а один притянул голову по лбу. Буквально доли секунды и я оказался полностью обездвиженным, только пальцами могу шевелить и глазами двигать.
— Сейчас тебе впрыснут медикаментозный коктейль, дитя, — успокаивающе положил мне руку на плечо дон Диего. — Подобный используется во флоте и космодесанте чтобы не потерять сознание от перегрузок, но в данном случае он нужен, чтобы ты без проблем перенес установку нейроимпланта.
Страха не было совсем — если бы речь шла о коррекции, зачем меня так успокаивать? Это просто нерационально. Под эти мысли, протыкая одежду сразу десяток игл впился мне в спину по линии позвоночника. Эффект от препарата пришел сразу же, без боли, но конвульсивной реакцией — если бы не стягивающие ремни, меня бы выгнуло дугой. Через мгновение краем глаза я увидел, как манипуляторы медицинского робота прислонили мне к виску таблетку с многочисленными тонкими, едва заметными иглами.
— Это монитор активной поддержки, — параллельно пояснял дон Диего. — Вживляемый нейроимплант, сегодня за ночь он синхронизируется и станет твоим незаменимым помощником на долгие годы.
Манипулятор уже прижал мне таблетку к виску — боли не было, но тело словно раздвоилось в пространстве, моя нервная система как будто перезагружалась.
— Кроме того, в будущем монитор поможет нам лучше узнать о твоих способностях, чтобы направить по правильному пути. Да, немного неприятно, но ничего страшного в процедуре, как видишь, нет, — мягким голосом продолжал говорить дон Диего. — Осталось еще немного, сейчас станет чуть-чуть темно, но не волнуйся, это ненадолго…
Свет перед взором как раз погас — я больше нечего не видел, только мутная темная пелена.
— Сейчас, дитя, подожди еще немного пока идет настройка. У тебя на периферии зрения уже должны появляться цифры.
Действительно, сверху появился идентификационный номер из восемнадцати цифр, справа-снизу возникли дата и время: «11.12.3098 23:15». Параллельно я уже чувствовал, что спинка кресла поднимается, а мягкие змеи ремней с меня сползают, возвращая возможность двигаться. Дон Диего помог мне подняться с кресла и потянув за плечо повел прочь из лаборатории.
Тело повиновалось, но чувствовалась некая двойственность — словно оно теперь не до конца мне принадлежало. Нечто похожее было, когда пропустил сильный удар в голову, только тогда еще тошнило. Но странное плавающее состояние понемногу отпускало, уже почти пропав когда мы поднялись на лифте в самый центр круглого зала на дне огромного атриума. Свет вокруг приглушен — уже наступила стандартная ночь, ни единой души кроме вокруг не видно.
— Это Солнечный колодец, сердце нашего инкубатора, — широким жестом показал по сторонам дон Диего.
Колодец был разделен этажи-уровни, на каждом — за перилами круговых галерей, теснящиеся вплотную двери капсул. Три уровня в самом низу выкрашены в желтый цвет, дальше еще три этажа в нежно-зеленый, еще выше переходящий в сочный оттенок июльской листвы и на четвертом, последнем кластере из трех уровней, цвет окраса был синим.