Веласкес спрашивать больше ничего не стала — внимательно на меня смотрела, видимо прекрасно поняла, что у меня теперь есть один пропущенный по самолюбию. Молчала и уходить не спешила. Я тоже молча ждал, не совсем пока понимая — или у нее есть еще вопросы, или она просто не уверена по поводу реакции на «малыша» и хочет еще раз попробовать ткнуть, перепроверить.
Оказалось и то, и другое.
— Послушай, малыш… У меня есть еще один деликатный вопрос, — в мнимой задумчивости протянула Веласкес под шипение беснующейся в голове демонической стаи.
— Нет, не было, — покачал я головой.
— Чего не было?
— Кого, а не чего.
— Кого не было?
— Неважно, я обознался, — с невинным видом посмотрел я на слегка растерявшуюся Веласкес.
— А кого у тебя не было? — переспросила она.
— Назначенной кланом невесты у меня не было. А ты про кого подумала?
— Ни про кого, — поджала губы девушка.
— Так что ты хотела спросить?
— Бывший староста и бывший пария седьмого отряда Бартос Герреро младший, которого сначала кто-то, интересно кто бы это мог быть, наградил алым ядом, после чего его сразу перевели в мой отряд, — задумчиво растягивая слова и внимательно на меня глядя, сказала Веласкес.
— Помню такого. Как он, кстати?
— С момента перевода сидит в своей капсуле на обезболивающих. Так вот, ты не догадываешься, чем этот Бартос так ценен?
— Догадываюсь.
— И чем же?
— Тебе зачем эта информация?
Специально сейчас вот так спросил. «Язвительная» натура должна была меня осадить — никак не смеет плебей так с патрицием разговаривать, но Веласкес на мой тон даже внимания не обратила.
— Да вроде бы и незачем, но очень уж заинтересовала меня эта тема. Видишь ли, я, как ментор, должна визировать каждый перевод — а вчера донна Фиорелла уже через пять минут после твоей победы отправила мне официальный запрос от донны Рамоны на перевод Бартоса Герреро к ней во второй отряд, где больше нет эскадрона грифонов. Я пока не подтвердила, захотела прежде у тебя спросить, вдруг ты что-то об этом знаешь?
— Даже более чем «что-то», — снова попробовал я вызвать язвительную натуру сидящей напротив патрицианки.
— Могу услышать? — вновь никак не отреагировала Веласкес на мою попытку вывести ее из себя.
— Можешь, но дам тебе совет — не стоит тебе вскрывать эту тему. Ты молодая, здоровая, тебе кажется все таким легким, но тебе не стоит даже лезть туда. Я понимаю, что своими словами могу вызвать дополнительный интерес, но не нужно — иначе тебя просто не найдут. Ты просто не понимаешь, с чем связываешься.
— Ты забываешься, Деймос! Ты понимаешь, что любой разговор при свидетелях со мной в таком тоне закончится для тебя поркой⁉ — взвилась Веласкес.
Но даже несмотря на вспышку, демонстрирующее язвительное превосходство у нее по-прежнему не включилось — сказанное было больше предупреждением, чем угрозой. По моему взгляду Веласкес вдруг поняла о чем я думаю и смутившись хотела что-то добавить, но я заговорил раньше.
— Это не я забываюсь, это я тебе почти слово-в-слово повторил слова Бартоса, которыми он прокомментировал мой интерес к вопросу. В тот момент мастер Эрнандес назначила Бартосу серьезную порку, но наказания он не получил, потому что его в этот же день перекинули в твой отряд. После я узнал причину самоуверенности Бартоса, но не уверен, что ты захочешь узнать ее тоже. Подумай над этим, потому что это будет тяжкий груз, который может тебя раздавить. Сейчас я уже говорю совершенно серьезно.
— Хорошо, малыш, я подумаю. До завтра, — кивнула Веласкес и вышла из палаты.
После ее ухода я остался вместе с двумя пациентами в медикаментозном сне и проснувшимися собственными демонами. Нужно было их как-то усмирить, а еще подумать над тем, как вести себя с Антонио завтра. Матч-вызов прошел, впереди осталась рабочая рутина — и это хорошо, можно будет немного расслабиться.
Как оказалось, в этом я серьезно ошибался — значительно недооценив перспективы дня грядущего.
Глава 30
Деймос
Стефа появилась в лазарете рано утром и с порога сообщила, что в девять утра в своем кабинете нас ждет командор-маршал.
— Ты уже знаешь? — увидев мою спокойную реакцию, удивилась она. И тут же удивилась еще больше, заметив в палате Бенджамена, по-прежнему находящегося в беспамятстве.
— Да, знаю.
— И зачем?
— Я договорился с Сандрой Веласкес о дружбе и сотрудничестве, нужно будет оформить сделку, а дон Диего выступит гарантом.