1
Ближе к полуночи первый этаж публичного дома почти опустел. Возле окна приглушенного пыльной портьерой сидел пьяный музыкант с бандурой, щипая струны “ногтями” и невпопад вздыхая. Напротив окна, на старой софе сидел костолом в окружении местных работниц. Они, уже заметно уставшие, с натянутыми улыбками продолжали его развлекать и подливать. Должно быть, надеятся, что сегодня костолом их последний приобретатель услуг. Публичный дом этот относился к самой низшей категории. Девки в таких зарабатывали мало, а количество мужчин в сутки близилось к двум десяткам. Сейчас их поддельную любезность разбавлял шум нескольких мужчин, увлеченно играющих в карты уже третий час. Очередная партия заканчивалась и, наблюдающий за всем этим, молодой человек никак не мог решить присоединиться ему в следующей или нет.
Он стоял в проеме, соединяющий главную залу и переднюю. Облокотившись о косяк пил уже выдохшееся пиво и прикидывал на что ему развеять последний рубль.
Игра закончилась. Рослый мужчина с приятными моложавыми чертами лица, но уже заметной сединой раскуривал трубку. Щурясь от дыма, он повернулся в сторону молодого человека в дверях и улыбнулся.
— Глебка! Да заходите уже, садитесь. Давно не видел вас.
Тот вздрогнул. Кивнул и двинулся к столу.
— Полдюжины пива! — бросил Глеб, проходящему мимо мальчишке и присоединился к игре.
Мальчишка вскоре вернулся, обновил свечи, забрал пустые бутылки и больше не мешался. Играли четверо включая Глеба. Мужчина, что позвал его, отставной офицер; музыкант, что еще несколько минут назад вздыхал возле окна и костолом, который отчего-то решил поучаствовать в игре.
Во втором часу остановились.
— Ха!
Раскрасневшийся музыкант бросил карты и начал засовывать деньги в карманы, напевая себе под нос.
— Эх, не любит вас господин Случай, Глеб Александрович, — офицер вновь раскуривал трубку, и хитро щурился.
— Случай не выражает ничего определенного. Ничего ясного. Потому и дурманит нам голову, — филосовски добавил костолом.
— Я полагаю голову дурманит что-то иное, — ответил Глеб.
Он достал из-за пазухи небольшую табакерку и ущипнул чихучее содержимое.
— Нет, Глеб. Вам определенно не везет в карты, — затянулся офицер.
Он посмотрел на красивую девицу, что уже давно ластилась к Глебу.
— Но определенно везет с бабами. Хороша чертовка! Никак не пойму как такая девка в такой дыре оказалась. Машка, а ты с него деньги-то берешь?
Девица засмеялась.
— Беру. Я ж человек подневольный.
Она покрутила в руках табакерку и мечтательно добавила:
— Красивая.
— Выиграю, куплю тебе такую же, — Глеб поцеловал Машке шею.
— С самоцветами? — уточнил офицер, не скрывая издевки.
— Коли деньги будут, то куплю и с самоцветами.
— Да какие самоцветы. Меня за такую табакерку в первую же ночь соседки придушат.
— Не бойся девочка, — сказал костолом. — Он за три года еще ничего толком не выиграл. Так что спи спокойно, без табакерки.
— Я тоже раньше проигрывал все. А потом… — музыкант сказал это так задумчиво и отрешенно, что все умолкли и не сводили с него глаз.
— Продал душу дьяволу, — прошептал тот.
Все засмеялись. А костолом даже шлепнул музыканта по плечу, отчего тот едва не упал со стула.
— Вот плут! — подавился дымом офицер и теперь покашливал. — Я уж было поверил что секрет какой узнаю. Как в карты выигрывать.
— А я зеленому змею уже давно душу продал, — вдруг с грустью сказал костолом.
— Ну хватит уже! Рогатого поминать не к добру, — бросила в него салфеткой Машка.
— Нет никакого рогатого, — сказал Глеб.
— А вы значит в дьявола не верите? — улыбнулся ему офицер.
— Нет. Ни в дьявола, ни в Бога, ни в змеев зеленых. Я верю в себя. Я сам для себя Бог.
— Отчего ж вы тогда проигрываете? Может вы сам для себя не Бог, а дьявол?
— Может и так. Судя по моей жизни… Точно. Буду дьяволом теперь, — он прижал к себе Машку. — Хочет провести остаток ночи с дьяволом?
— Тьфу на вас! Не хочу это слушать боле.
Она оттолкнула его руки и ушла на свой этаж.
— А вот интересно, — задумчиво сказал костолом. — Как жить, если ни во что не веришь? Жить как? И души нет? А кто мы без души?
— Я встречал того кто продал душу, — вновь вернулся к теме музыкант. — Несколько лет назад. Позвали нас на свадьбу карликов при дворе. Какой был пир! Никогда не забуду.
— Хочешь сказать, что при дворе был? — спросил офицер. — Да кто ж такую собаку туда пустил?
— Это я сейчас собака! С вами тут жизнь прожигаю. А мать моя известная баечница, во дворце сказки рассказывала.
К столу подошел мальчишка и убрал лишние кружки.