- Уверена.
- Полностью уверены? - дядя Герман не скрывал, казалось, своих
сомнений.
- Полностью и бесповоротно, - утвердительно ответила ему Заварзина, -
эта женщина вообще погибла не здесь. Ее привезли сюда значительно
позже, уже после наступления смерти.
- А у вас не было сомнений сразу в том, что это дело рук нашего маньяка? -
спросил дядю Германа Павел Трофимович.
- Да как сказать, - ответил ему он, - сначала может быть и не особо
сомневался, а утром узнал результаты вскрытия, да, действительно убили
ее в другом месте, а потом привезли сюда в лесополосу и здесь бросили.
Кто-то решил под маньяка сработать. Вопрос кто?
- У нее был муж? - спросила Юлия.
- Разведена.
- Все равно. Возможно, были какие-то конфликты с бывшим мужем.
Любовник? Но главное не в этом. Тот, кто все это организовал явно в курсе
темы про серийного убийцу. Слишком хорошо он знает все детали. По-моему, Герман Валентинович вам надо искать этого “икса” где-то среди
своих.
- Да уж, - с досадой в голосе произнес дядя Герман и сплюнул на снег.
- Я так понимаю, что Юлии Сергеевне больше нечего добавить нового? -
высказался Дмитриев, - может быть тогда поедем отсюда?
Обратно мы возвращались молча. Дядя Герман высадил меня с Юлией во
дворе ее дома, попрощался и укатил к себе на службу. Павел Трофимович
слез еще раньше.
- Зайдешь ко мне? - спросила меня Заварзина.
Я пробурчал себе под нос нечто невнятное утвердительным тоном и
согласно кивнул головой.
Дома Юлия пристально посмотрела на меня и потом спросила:
- Ну что Санечка все продолжаешь выказывать мне свое
нерасположение?
- Да ничего я не выказываю.
-Выказываешь, выказываешь. Обижаешься на то, что я никак не
соглашусь с твоими аргументами?
Я промолчал в ответ. Юлия продолжила:
- Видишь ли Санечка я вполне понимаю тебя, но и ты должен понять, что
моя позиция не есть плод простого бабьего упрямства. Ты думаешь я не
думала обо всем этом? Думала еще как думала. Не забывай то, о чем ты
знаешь из моих рассказов о будущем, к тому же весьма скупых я пережила
в своей жизни. И ты должен и видеть, и понимать, что я пытаюсь в меру
своих сил, конечно, хоть в самой минимальной степени уменьшить
количество трагических событий, ожидающих нас в ближайшем будущем.
Кое-что я уже предотвратила причем с твоей помощью.
- Не знаю как-то это все ничтожно и мизерно, особенно если учесть то, что
ожидает и страну и всех нас совсем скоро, - возразил я.
- Откуда ты знаешь, как отзовутся наши действия в грядущем? Пусть даже
сейчас они видятся ничтожными и мизерными! Ты читал рассказ Рея
Брэдбери “И грянул гром?”.
- Не люблю Брэдбери. Люблю Янга.
- О “Девушка - одуванчик”! Прекрасный рассказ! Кстати, в какой-то мере
перекликается с рассказом Брэдбери. Так вот у Брэдбери путешественник
во времени случайно раздавил в далеком прошлом бабочку. А вернувшись
назад не узнал свое настоящее, изменились даже правила орфографии. Ты
понял к чему говорю это я?
- Понял не дурак. Изменения правил орфографии, конечно, не хотелось
бы. Я в старых то если честно не очень-то волоку, а если еще и новые
появятся боюсь совсем зашьюсь.
- Кстати учти мы уже и так, как я полагаю, весьма ощутимо влияем на
будущие события, правда не могу понять в какую сторону. Вон уже под
покровительство комитета попали, хотя я этого пыталась избежать всеми
силами. Ну что мир?
- Мир, мир. Ты мне лучше вот, что скажи этого маньяка, все-таки поймали в
итоге или как я понимаю он, так и остался неизвестным?
-Какого маньяка?
- Ну что ты Заварзина ей-богу дурочку-то включаешь? - возмущенно
воскликнул я, - а за кого сейчас разыскивают в том числе и с твоей
помощью? Или дядя Герман ошибается и никакого серийного убийцы на
самом деле нет?
- Никакого маньяка в это время в Величанске и его окрестностях не было. И
убийств этих не было.
- Ты, что шутишь?
- Отнюдь. Собирая материалы для своей книги, я самым внимательным
образом проштудировала криминальную хронику середины восьмидесятых
годов. В том числе с опорой и архивные материалы. И со всей
ответственностью могу заявить тебе, что ничего подобного в нашем городе
не происходило.
- И как это понимать?
- Не знаю. Тут возможны разные гипотезы. От пресловутой бабочки, а