забывчивостью я как ты мог убедиться не однократно я не страдаю. Так что
поедем в твой Старо Петровск, не волнуйся. Познакомлюсь с
потенциальными новыми родственниками.
В университете тем временем наступила пора зачетов у студентов. В этом
году, поскольку мне уже было доверено самостоятельное ведение занятий, я уже активно участвовал в их принятии пока правда в качестве ассистента.
В общем предновогодняя неделя выпала достаточно хлопотливой.
Вечером 29 декабря коллектив кафедры традиционно собрался проводить
“Старый год”. Все было почти так же, как и год назад и как на предыдущих
мероприятиях подобного рода. Все почти так же, за исключением, пожалуй, того, что мы с Юлией решили больше не соблюдать правила “конспирации”
и не скрывать наших отношений тем более, что о них знала уже вся
кафедра.
Поэтому мы сидели уже не в разных концах стола и Юлия ухаживала за
мной, как и я за ней. Пашкевич одобрительно посмотрел на нас покивал
головой и произнес:
- Александр, Юлия, я смотрю вы уже так сказать тесно сдружились друг с
другом. Осмелюсь спросить не стоит ли нам ожидать в скором времени
очередной кафедральной свадьбы?
- Что касается меня то я очень на это надеюсь Дмитрий Олегович, - ответил
я ему.
- Очень хорошо Александр, просто замечательно, ничто так не скрепляет
рабочий коллектив нашей кафедры как браки между ее сотрудниками: Тем
самым коллектив превращается в семью, - назидательно произнес
Пашкевич.
- Помнишь, как год назад я проводил тебя до твоего дома, хотел
напроситься на чашку кофе, а ты в ответ отшила меня? - сказал я Юлии на
ухо.
- Конечно помню. Помню молодого нахала, который вдруг почему-то
решил, что я должна непременно растаять от этого его предложения и
пережить бурный восторг. Молодой нахал не понимал, что кроме
нахальства других интересных качеств у него, что-то не обнаруживалось.
- А год спустя, что - ни будь переменилось?
- Конечно переменилось. Молодой нахал оказался при ближайшем
рассмотрении очень даже надежным и дельным мужчиной.
- А не жалеешь, что отшила меня тогда?
- Нет, Санечка, не жалею. Если бы я не отшила тебя тогда еще не известно
как и где ты бы проявил и свою надежность и деловитость.
- Знаешь Заварзина, хотя я и люблю тебя, но хочу сказать тебе, что ты
самая настоящая язва.
Юля внимательно посмотрела на меня и произнесла:
- Солдатов, я не ослышалась? Ты сказал “люблю тебя”? И без “кажется?”
- Нет не ослышалась. Могу повторить. Могу крикнуть во весь голос.
Хочешь?
- Тише Солдатов. Не буйствуй. На нас вон Дмитрий Олегович смотрит.
В конце “банкета”, когда его участники уже потихоньку расходились по
домам к нам, подошла Машенька Елизарова.
- Юлия Сергеевна, Александр Николаевич я хочу попросить прощения у
вас за тот случай с Тархановым.
- Ну что ты Машенька мы совсем не сердимся на тебя, - сказала ей в ответ
Юлия, - правда Саша?
Я лишь утвердительно кивнул головой.
- Я знаю, это вы вдвоем спасли мне жизнь. Если бы не вы меня бы уже в
живых не было. А если бы я тогда не рассказала бы ничего Тарханову, то
этого ничего бы и не произошло, - на глазах у Елизаровой показались
слезы, - Юлия Сергеевна я вас прямо ненавидела тогда за Александра
Николаевича и зла желала. А вы мне жизнь спасли. Простите меня!
Заварзина ничего не ответила на эти слова Маши. Она просто обняла ее и
поцеловала в щеку.
Да, - глубокомысленно сказал я чуть позже: - если бы не твои эти
способности, то этой дурехи Машки уже два месяца как не было бы в живых.
- Она никакая не дуреха, а очень милая и добрая девушка которой не
повезло влюбиться в такого охламона каким являешься ты Солдатов. И
которого могу терпеть только лишь я, - сказала в мне в ответ Юлия.
- Кстати не забудь, что мы еще наладили очень неплохое сотрудничество в
деле предотвращения несчастий всякого рода и спасения таких вот милых
и добрых девушек. Так что цени меня Заварзина. Еще не известно поверил
бы тебе кто- ни будь другой оказавшийся на моем месте.
- Ценю Санечка, я очень тебя ценю и люблю. Иначе и быть не может.
Когда я поджидал в коридоре Заварзину которая вместе с Елизаровой и
Ермаковой убирала со столов следы нашего недавнего пиршества ко мне, подошел изрядно охмелевший Самошин и хлопнув меня по плечу спросил: