было лет пятьдесят не меньше. К нему примыкала небольшая терраса окна, которой были закрыты толстым слоем газет.
Осторожно ступая, я подошел к ближайшему окну. Оно было занавешено какой-то плотной то ли материей, то ли тканью. Но присмотревшись я заметил
исходящий из угла окна через щелочку в занавеске крохотный и тусклый лучик
света. Значит в комнате за этим окном был включен свет, а следовательно хозяин
или хозяева с большой долей вероятности находились там.
Я вновь прислушался. На улице царила тишина, едва нарушаемая городским
шумом вдали. В доме напротив окна тоже были темными и у меня на миг возникло
ощущение, что вокруг все вымерли или спят каким-то неестественно крепким
сном. Я постоял еще пару минут обдумывая план своих действий.
Наконец набравшись решимости я все так же на цыпочках обошел террасу и
подошел к ступенькам крыльца. Вокруг по-прежнему было темно и тихо.
Все так же на цыпочках, я взошел на крыльцо. Вдруг доска на ступеньке издала
громкий скрип, и я испуганно застыл, как цапля, на одной ноге.
Приложив ухо к двери, я внимательно прислушался, надеясь уловить хоть какой-ни будь звук. Но все было напрасно. В доме царила настоящая могильная тишина.
Набрав в грудь воздуха, я заколотил кулаком в дверь. Прекратив стучать, я опять
прислушался к происходящему в доме и не услышал ни звука, ни скрипа.
Тогда я заколотил сильнее и вновь не получив ответа, начал бить в дверь уже
двумя руками.
-Открой сосед! Открой! Христом Богом прошу открой! - что есть силы завопил я.
Мне казалось, что от моего стука и крика восстанет даже мертвый. Но тем не
менее никакое движение в доме так и не наблюдалось. Я прекратил стучать и
прислушался. Тихо.
- Как в песне- “а в ответ тишина”-пробормотал я.
Тем не менее набрав в грудь воздуха, я продолжил со всей своей дури колотить в
дверь.
-Сосед открой! Я не уйду пока не откроешь! Сосед спичек дай!
Некоторое время в доме по-прежнему было тихо, но вдруг я уловил какой-то
шорох и удвоил свои усилия.
-Сосед, я знаю, что ты дома! Отвори! Будь человеком! Спичек дай!
На террасе что-то зашуршало и из-за двери донесся хриплый голос.
- Чего стучишь? Ты кто такой? Я тебя не знаю. Вали отсюда по-хорошему пока я
ментов не вызвал. Глаза залил и стучишь. Рабочему человеку спать не даешь.
-Да сосед я твой. Рядом живу. Земляк, я на секунду. Спички у меня кончились, а
зажигалка еще вчера сдохла. Курить охота аж уши отваливаются. А на улице как
на грех никого! Дай пару спичек, я за тебя век Бога молить буду. Ты если чего
боишься дверь до конца мне не открывай в щель коробок протяни, я возьму. Не
гордый!
Я прислушался. На террасе вновь наступила тишина. Однако через пару минут я
уловил едва слышный скрип двери, затем на террасе послышались осторожные
шаги, изнутри щелкнула задвижка, дверь приоткрылась (она как видно была
закрыта еще и на цепочку) и в образовавшуюся щель просунулся спичечный
коробок.
-На возьми себе и проваливай. Бери все. Можешь не возвращать.
В ту же секунду я изо всей силы ударил плечом в дверь. Цепочка с треском
вылетела из гнезда дверь распахнулась, ударила мужика, и он с грохотом полетел
на пол. Я, наклонив голову влетел на террасу и увидел копошившуюся на полу
фигуру.
- Ах ты сука! - услышал я рычащий голос.
Не размышляя и секунды, я со всей силы зарядил мужику ногой в солнечное
сплетение. В солнечное сплетение я, однако, не попал, а угодил прямо в грудину.
Удар был хороший и должен был отбить у мужика всю дыхалку. Немедля ни мига я
наклонился над лежащим и отвесил ему хорошую “двойку”. Затем я поднял его за
шкирку, заломил правую руку, нащупал входную дверь в дом, открыл ее, и таща
бесчувственное тело хозяина хибары (благо он не отличался большими
габаритами) переступил порог.
Я оказался в комнате средних размеров, посреди которой стоял стол, окруженный тремя обшарпанными венскими стульями. У левой стены находился
засаленный диван, перпендикулярно ему платяной шкаф. К углу рядом с диваном
была свалена куча какого-то тряпья. Напротив дивана размещался дряхлый и
пыльный сервант. На столе стояла початая бутылка “Русской”, граненный стакан, тарелка с какой-то закусью и здоровенный кухонный нож. Пол в комнате был
застелен газетами. В крайнем от серванта углу была видна белая дверь как видно