-Ты представляешь, я чуть в осадок не выпала, - возбужденного говорила она мне, - смотрю, а в палату тетя Лида заходит! Живая! А меня то и не узнает!
-Как она тебя в твоем новом обличье узнать то может, - сказал ей я.- И что дальше было?
- А что дальше? Она меня благодарить начала за спасение Светочки. Интересовалась, где тебя можно отыскать. Тоже поблагодарить хочет. У Светочки все значительно хуже, чем у меня. Она до сих пор в реанимации лежит. У нее кроме всего прочего тяжелая пневмония из-за переохлаждения. Ну да я помню у нее с детства легкие слабые были. Тетя Лида ее все время по врачам таскала. Да в санатории всякие отправляла. Но врачи говорят жить будет.
-Представляешь, - продолжила Заварзина, - говорим мы так говорим, а меня так и подмывает спросить у тети Лиды, что мол по-прежнему ли дядя Игорь на рыбалку ходит? И по-прежнему ли она его пилит, когда он мало рыбы приносит? А он ей все так же отвечает, что мол важен не сам результат, а процесс? Представляешь ее лицо если бы я это спросила?
Я усмехнулся.
-Ну говорить это совсем не обязательно, а вот со Светочкой ты имеешь шанс познакомится во второй раз. Еще подругами станете. Ты же говорила, что тебе ее очень не хватает.
-Да, Светочка, - задумчиво произнесла Заварзина, - в этой моей второй жизни мы спасли ее дважды. Надеюсь, что третьего раза не будет.
- А я на допрос ходил. К Карамышеву. Ну этому “важняку” из Генеральной прокуратуры.
-Да? И что?
-Да ничего в принципе. Карамышев сразу мне сказал, что им получено распоряжение сверху не особенно усердствовать при моем и твоем допросе. И что ему известно о наших с тобой как он выразился “особых отношениях” с КГБ. Так что допрос был, по существу, очень формальным. Самые щекотливые моменты мы по обоюдному согласию не затрагивали. Но он просил и тебя к нему зайти. Когда здоровье позволит.
-Выпишусь отсюда и сразу зайду.
— Вот они где голубки! - раздался громкий голос сзади и обернувшись мы увидели спешащего к нам дядю Германа.
Широко улыбаясь, он подошел к нам и приветливо поздоровался.
-Здравствуйте голубки! Юлия Сергеевна как дела, когда выписка?
-Здравствуйте Герман Валентинович! Спасибо за заботу. Дела у меня обстоят не плохо. Выписку обещают дня через три. Только после нее еще минимум две недели на больничном.
-Дядя Герман, а что там с маньяком? С Панкратьевым этим?
- С маньяком? А что с ним? Все нормально. Сидит.
-Ну а установили, чего?
-Установили кое-что. Обыск у него на квартире провели. Этот дом, где вы его заловили ему четыре года назад, достался после смерти деда. Вот он в нем и оборудовал, так сказать, логово. А постоянное жилье у него было на Советской. Он жил в двухкомнатной квартире.
- А семья у него есть? - спросила Юлия.
-Разведен. Пять лет уже как. Детей в браке не нажил. Работал экспедитором в одной организации. Тоже пять лет. До этого шоферил. В общем характеризуется положительно. Раньше здорово за воротник любил заложить, ну, когда еще водилой работал. Из-за этого, наверное, и ушла жена. Но после развода он спиртное ни-ни. Уволился с прежнего места работы пристроился экспедитором. Что еще? Трудолюбивый, исполнительный. Друзей приятелей не имеет. С начальством ладить умеет. В общем ничего такого за что можно было бы зацепиться.
-А обыск на его квартире делали? -спросил я.
-Конечно. Первым делом.
-И каковы результаты?
-Да ничего особенного. Шесть тысяч еще нашли, да валюты немного. Видно, что все основное он в доме на Заводском поселке держал.
-А Панкратьев этот как-то объясняет откуда у него валюта и оружие?
-Да ничего он пока не объясняет. Сначала изображал, что у него челюсть сломана, мол говорить не может, а потом после рентгена, который показал, что нет у него никакого перелома, а только сильный ушиб и вовсе под сумасшедшего стал косить. Несет всякую ересь. Мол его инопланетяне сюда из будущего с великой миссией забросили, ну и тому подобную околесицу. Что в чужое тело поместили. Да только ничего у него не выйдет. Здоровый он! Это я тебе Сашок со всей ответственностью заявляю. Я на разных дуриков за время службы насмотрелся. Не похож этот Панкратьев на них. Так что отвечать ему придется за содеянное. По все строгости! А профессор из “Сербского”, которого Карамышев к нам вызвал все круги, нарезает, от нетерпения сгорает, когда ему в мозгах этого Панкратьева поковыряться дозволят. Тоже скажу тебе человек очень своеобразный этот профессор.