чувствовала себя наполовину трупом, наверное, года три. И у меня есть все
основания ненавидеть это время несмотря на то, что на него пришлась моя
молодость.
- Тогда в чем же дело? - в запальчивости я даже вскочил с дивана, - почему
же ты отказываешься действовать? Все знаешь и не пытаешься
использовать все пусть даже самые минимальные шансы на успех?
- Сядь Саша. Сядь и не бегай. А насчет действовать...Во-первых мы
говорили уже с тобой на эту тему, причем говорили не раз. А во- вторых, я
как ты мог заметить все же действую. В меру своих скромных сил и
возможностей. Стараюсь насколько могу уменьшить количество зла если
не во всем мире, то по крайней мере в отдельно взятом городе Величанске.
А объяснять тебе почему я не ищу доступа ни в Кремль, ни на Старую
Площадь по третьему разу я не собираюсь. По-моему, я объяснила тебе
мотивы своего поведения просто и доходчиво. Я не считаю себя виноватой
если ты, что-то не захотел или не смог понять. Надеюсь, что подобных
вопросов ко мне с твоей стороны больше не возникнет.
Мы замолчали. Я сидел насупившись. Доводы, которые приводила
Заварзина, с одной стороны, казались мне правильными и логичными, но с
другой стороны они вызывали сильное неприятие в моей душе. Однако
продолжение дискуссии мне также виделось совершенно
бесперспективным если конечно я не искал ссоры с Юлией. Погасив
возникшее внутри раздражение на нее, я поднялся с дивана и сказал:
- Ладно оставим эти дебаты на потом. Если будет еще время и
возможности для их продолжения. А сейчас я вынужден откланяться. Поеду
в общагу. У меня сегодня большой фронт работ над диссером намечен. А то
Пашкевич меня съест в конце концов без соли и перца. Заодно с Левкой
пообщаюсь, а то давно его не видел. Боюсь, что скоро забуду, как он
выглядит.
Юлия подняла свои глаза на меня и спокойно произнесла:
- Извини если чем-то задела или обидела тебя. Хотя в принципе моя точка
зрения для тебя не должна быть новостью.
- Закрой за мной дверь, - пробурчал я в ответ и направился по
направлению к прихожей.
Глава 3
В последующие дни я почувствовал, что между мною и Заварзиной
пробежал некотор ый холодок. Мы встречались на кафедре, разговаривали друг с другом, но и только. Я уже не проводил вечера в
квартире Юлии с последующей почти обязательной ночевкой. Все-таки
наш последний разговор достаточно сильно задел меня, и я продолжал
испытывать раздражение в отношении Юлии. Ее точка зрения казалась мне
слишком эгоистичной, хотя я и не мог не признать наличие в ней
определенной правоты. Больше всего меня раздражало, однако, то, что она
упорно не желала отказаться от нее. Это в свою очередь задевало мое
самолюбие, причем я понимал, что никаких предпосылок к тому, что Юлия
вдруг полностью согласится со мной, отказавшись от своих прежних
убеждений нет и не предвидится.
Практически ежедневно я продолжал мысленно спорить с Заварзиной и
в этих своих мысленных дискуссиях я неизменно одерживал над ней
полную и безоговорочную победу. Увы в реальности все обстояло
совершенно иначе. В сущности говоря меня уже мало занимал вопрос кто
прав или не прав в этом нашем очном и заочном споре, мое самолюбие
страдало от одного только факта, что Юлия не приняла в расчет мои
аргументы и признала моей правоты. Поэтому при каждой встрече с
Заварзиной в моей душе вновь поднималось раздражение и понимая это я
старался по возможности ограничить наше общение. Благо к тому же я
серьезно закопался в работе с материалами для диссертации так, что
свободного времени у меня в самом деле было не так, чтобы и много.
Наше такое не определенное состояния полу ссоры длилось не один день
пока наконец в один вечеров меня не позвали к телефону на вахту
общежития. Слегка недоумевая кому это мол понадобилось так срочно
названивать мне, я подошел к аппарату взял трубку и произнес в нее:
- Алло. Слушая вас.
- Здравствуй Саша, - раздался в трубке голос Заварзиной, - не мог бы ты
сейчас приехать ко мне? Только, что мне позвонил Герман Валентинович у
него, что-то опять случилось и поэтому он хочет приехать ко мне. Я
подумала, что в случае чего твое присутствие может не помешать.
- А он не сказал, что такого срочного у него стряслось?