— Беру, — согласился я, приподнимая рюмку. — Алкоголь — зло или нет?
— Все зависит от конкретной ситуации… — произнесла девушка тоном философа.
— Ваша правда, синьорита, — я прикоснулся рюмкой к ее фужеру. — И ваше здоровье!
И немедленно выпил.
Антоныч массивно заворочался на сиденье, озираясь. Нажал кнопку переговорного устройства.
— Да? — глуховатый, попутанный динамиком звук.
— Игорь, мы где? Вроде подъезжаем?..
— Да, — бесстрастный, как у робота голос. — Ильинка. Через минуту будем на месте.
— Думаю, стоит заправиться перед высадкой, — сказал Вадим.
— Золотые слова, — подхватил Радик. — Антоныч, тебе чего?
— Я разберусь! А вы чего хотите! По вкусу…
Лимузин плавно затормозил.
Глава 6
ГЛАВА 6
Из переговорного устройства донесся неживой голос водителя:
— Тут милицейский пост. Надо бы с ними порешать…
Антоныч слегка удивился:
— Погоди, Игорь. У тебя же пропуск есть на площадь⁈
— Есть-то есть. Да лучше подстраховаться…
— А, мать твою! — выругался Антоныч. — Ну никогда так не бывает, чтобы сразу сработало! Все надо в ручном режиме делать!..
И полез прочь из салона. Я успел услыхать, как он проорал во все горло:
— Ну, что там, командир? Какие проблемы?..
Дальнейшее отсекла захлопнувшаяся дверь.
Я обратился к Ирине:
— Ну-с, почтенная Ирэн, как вам напиток грандов, сеньоров и прочих кабальеро? — кивнув на бокал с вином.
Девушка заметно разрумянилась. Щеки горели, глаза сияли. Явно какие-то душевные вихри повеяли в голове.
— Да ничего, нормально, — ответила она. — А как ваш напиток шотландских горцев?
Взглядом указала на джин.
Вадим покосился на нас:
— Обменялись эрудицией?..
Я собрался было ответить в том же духе, но тут ввалился сияющий Семен:
— Порядок, кажется! Едем.
— А что не так было? — спросил кто-то из парней.
— Да все так, — отмахнулся Семен. — Надо же свою власть на ровном месте показать…
Лимузин плавно тронулся. Вскоре под колесами ощутилась брусчатка. Хотя, конечно, подвеска «Линкольна» проглатывала неровности булыжной мостовой, но движение было не то, что по асфальту. Машина начала плавный заворот влево, проехала еще метров десять-пятнадцать и остановилась.
— Ну! — Антоныч гулко хлопнул в ладоши, — приехали! Начинаем! Игорь, давай музыку!..
— Какую? — глухой вопрос.
— Да на твое усмотрение! Сам смотри. А мы, господа аспиранты, выгружаемся!
Не знаю уж, чем там руководствовался Игорь, но врубил он не кого иного, а Татьяну Буланову — надрывно-экзистенциальную «Скажи мне правду, атаман» — реминисценцию на темы Гражданской войны. Тревожно-звенящий женский голос рванул над площадью к изумлению компании туристов, стоящих у памятника Минину и Пожарскому.
Тут я более или менее огляделся.
Лимузин остановился близ Лобного места. Прямо напротив — Спасская башня, левее — Минин с Пожарским, собор Василия Блаженного. Правее — Мавзолей с трибунами и некрополем. Иллюминация мощная, светло почти как днем, но народу до странности немного. Какие-то одиночные фигуры бродят призраками, да вот еще группа туристов, похоже, зарубежных.
— О! — вскричал Антоныч, едва увидев эту толпу. — А ну-ка, счас учиним дружбу народов!
И, нырнув в салон, вынырнул с бутылкой водки и повалил к иностранцам. Естественно, молча он идти не мог, отчего зычно завопил, легко покрывая Буланову:
— Эге-гей!.. — растопырив руки. — Дружба, мир! Братство!
— Жвачка!.. — крикнул вслед кто-то из наших остряков.
— Из горла, что ли, будет их поить?.. — хмуро пробормотал Вадим.
Буланова прекратила выть, и после краткой паузы внезапно грянул Леонид Агутин: «Хоп-хэй, ла-ла-лэй!» — отчего наши девчонки дружно взвизгнули, готовясь пуститься в пляс — да и пустились кто во что горазд. Особенно Татьяна завелась — особа энергическая и совершенно без комплексов. Жизненной силы в ней было заряжено на десятерых.
Интуристы — это были в основном немолодые солидные люди — дважды обалдели. И от зрелища залихватских танцев, и от напора Антоныча. Он размахивал руками, бутылкой — в самом деле, неужто предлагал выпить из нее как из трубки мира, всем из горлышка?.. Черт его знает. Видно было, что гости смотрят на горластого русского с недоумением, а кое-кто даже с испугом. Преобладающее выражение лиц было примерно такое: «мы слыхали, что русские странные, но чтобы настолько…» Возник некий тип — гид, что ли. Молодой человек. Он умоляюще обращался к Антонычу, прижимал руки к груди… Наш меценат, похоже, и ему стал совать бутылку с целью выпить, но тот категорически отказывался.