========== 1 ==========
В настоящее время стараниями ООН принято считать, что социальная политика государства должна основываться на принципах и идеях гуманизма. А они, в свою очередь, подразумевают уважение и принятие человека. Но, похоже, для моей милой тетушки эти слова всего лишь пустой звук.
— Агата! — слышу я в спину и невольно содрогаюсь. Заметила-таки. Значит, выйти из дома втихую у меня не получится. Натягиваю добродушие на лицо и плетусь в сторону гостиной.
— Доброе утро, тётя.
Аннет Сильвер-Харрис восседает в своем любимом кресле с чашкой чая в руках. Как этой женщине удается работать допоздна, но каждый день просыпаться в шесть утра и выглядеть свежо и молодо в свои пятьдесят восемь, остается для меня загадкой. Сама она говорит, что помогают железная сила воли и стакан воды с лимоном натощак за пятнадцать минут до первого приема пищи. Проговаривая это, тётушка смотрит на меня так выразительно, что хочется провалиться сквозь землю.
Я в свои двадцать пять едва ли могу похвастаться бодрым внешним видом по утрам, особенно если накануне позволила себе немного спиртного. Ну, хорошо, чуть больше, чем немного. Ладно, иногда я напиваюсь в хламину, но зато даже с измененным алкоголем сознанием могу добраться до дома, смыть макияж и рухнуть в постель, предварительно раздевшись. Мой автопилот никогда не подводит, чем я в тайне горжусь.
— Девочка моя, — наблюдаю за тем, как отмеченные морщинами, но еще по-своему нежные руки подносят изящный китайский фарфор к тонким губам. Как истинная англичанка, тётя предпочитает черный чай с молоком и ненавидит небрежность в любом ее проявлении. — Сколько раз мы с тобой говорили о том, как должна выглядеть настоящая леди?
Опускаю глаза, оглядывая свой внешний вид. Белые классические конверсы, укороченные и зауженные джинсы классического синего цвета, темно-серая футболка с принтом логотипа легендарного сингла Sex Pistols — God save the Queen. Все по классике. Что ей еще надо?
— Ты же знаешь, что в университете нет дресс-кода, — вздыхаю.
Раз в неделю Аннет стабильно читает мне нотации на тему внешнего вида. Подозреваю, что у нее даже есть особый ежедневник, где она отмечает, в какой день и на какую тему меня отчитать. Но, несмотря на обилие вариантов для очередной лекции, лидируют мои манеры и внешний вид, коими тетя никогда не бывает довольна.
Почему в свои двадцать пять я все еще живу с тётушкой? Интересный вопрос.
В четырнадцать лет я лишилась родителей. Они погибли в автокатастрофе, и старшая сестра моей матери забрала меня к себе на правах опекуна, обеспечила крышу над головой и подобие светского воспитания. Увы, я попала к ней в том возрасте, когда воспитывать меня было уже поздно, а отправлять в свободное плавание еще рано, поэтому наши отношения всегда балансировали на грани. А с учетом того, что собственными детьми моя тётя так и не обзавелась, но зато построила головокружительную карьеру и могла любого заткнуть за пояс по части ведения бизнеса, то порой они напоминали модель «начальник-подчиненный».
Конечно, я по-своему люблю эту женщину и всегда буду ей благодарна за всё, что она для меня сделала, но и нарушения личных границ терпеть не стану. Кажется, в глубине души миссис Сильвер-Харрис даже нравится эта моя черта характера, иначе я бы уже давно оказалась на улице. По крайней мере, мне хочется верить, что это действительно так.
— Агата, ты лицо нашей семьи, наследница влиятельного рода. Что накладывает некоторые обязательства. И в первую очередь — достойный внешний вид, — она сурово поджимает губы, а я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Нотаций на тему моего наплевательского отношения мне уже не выдержать, да и времени мало. — В конце концов, ты уже в том возрасте, когда пора задумываться о замужестве. А какой приличный мужчина обратит на тебя внимание, если ты выглядишь, как бунтующий подросток?
— Тётя, мы с тобой уже сотню раз обсуждали, что лицо нашей семьи — это ты, а я больше похожа на другую часть тела, — усмехаюсь, чтобы разрядить обстановку, но по лицу Аннет пробегает тень возмущения. Похоже, сегодня не до шуток. Что ж… — А если серьезно, когда ты прекратишь навязывать мне свои идеи? Я еще слишком молода, чтобы думать о браке. Да и неприличные мужчины мне больше по душе, знаешь ли, — снова хихикаю и подхожу к креслу, раскрывая руки в приглашающем жесте. — Прости, но мне уже пора бежать. Докторская диссертация сама себя не напишет.
— Далась тебе эта аспирантура, — деланно ворчит она, принимая меня в свои объятия, снова становясь похожей на мою милую тётушку, пусть и ненадолго.
Выбегаю из дверей особняка, поглядывая на часы. Почти вовремя. Еще пять-десять минут, и на лекцию по Международному гуманитарному праву путь был бы заказан. Профессор Салливан терпеть не может опаздывающих, а потому никого не впускает в аудиторию после начала занятия.
Решение уйти в аспирантуру было почти спонтанным, но я ни разу о нем не пожалела. Конечно, я могла бы уже давно найти работу и самостоятельно себя обеспечивать. Возможно даже снимать квартиру, где мне никто бы и слова не сказал о том, что настоящая леди не пьет вино из горла и не ругается, как сапожник. А еще никто бы не готовил и не оплачивал счета. Так что выбор вполне очевиден.
К тому же, в тот момент закончились мои самые продолжительные и токсичные отношения, поэтому возможность с головой уйти в науку, чтобы забыться, привлекала как никогда.
По сути я всегда была книжным червем, и кроме как учиться больше ничего и не умею. А если отвлечься от любовных переживаний и алкогольных вечеринок, то моя научная работа в области социальной политики Великобритании — это выстраданное за восемь лет университета дело всей жизни. Ни больше, ни меньше.
Поэтому я так переживаю, как пройдет сегодняшний день.
К счастью, на лекцию я успеваю вовремя, а после, по традиции, заруливаю в деканат. Рейчел Линд, как всегда, на месте и в курсе всех свежих сплетен факультета права. Эта девушка — моя поддержка и опора. Она не только прекрасный административный работник и коллега, но еще моя хорошая подруга и несостоявшаяся любовь. Нет, не поймите неправильно, я гетеросексуальна до мозга костей, хотя к ЛГБТ-сообществу отношусь с большим пониманием. А вот Линд… Дело в том, что она раньше была парнем. Да, и я заглядывалась на него на первом курсе университета. Задолго до того, как Рэй осознал, что женское начало в нем гораздо сильнее физического облика. Он начал принимать гормоны, преобразившись в очаровательную блондинку с пышными формами, что так и не решилась на главную операцию. Мы всегда хорошо общались, а в период перехода я была одной из немногих, кто поддержал решение Линд. Благодаря этому наши отношения вылились в крепкую дружбу, и я знаю, что могу довериться Рей-Рей, а она всегда меня поймет и не осудит.
— Привет, крошка, — по-хозяйски распахиваю дверь в деканат, прохожу напрямик к подруге и запрыгиваю прямо на стол, складывая ногу на ногу.
Блондинка бросает беглый взгляд на дверь в кабинет декана и расплывается в улыбке.
— Привет, — по глазам вижу, у нее есть для меня какие-то новости, но она не спешит вываливать их прямо с порога. — Как настроение?
В компании подруги я всегда могу расслабиться, поэтому утомленно закатываю глаза и шумно вздыхаю:
— Ты прекрасно знаешь, что я волнуюсь. Профессор Маккинзи прислал свои правки, с половиной которых я не согласна. И это именно сегодня, когда к нам на научную практику приезжает кандидат из Швеции.
Линд сочувственно кивает и, осторожно кивнув на кабинет начальника, бормочет:
— Он сказал, что ты должна будешь показать гостю кампус сегодня. Вы же будете работать вместе, а это своего рода возможность познакомиться.
Вот оно что. Беда никогда не приходит одна.
— И за что мне это? — театрально прикладываю ладонь ко лбу, добавляя в голос обиженные нотки, — я уже смирилась, что мне придется делить свою работу с каким-то А. Нильсеном. А теперь еще и носиться с ним, как с писаной торбой.