— Ха! Спустил все на вино и женщин? — Федерико усмехнулся и дружески похлопал младшего брата по плечу.
— Не спустил, а потратил с пользой. К тому же посмотри, какой пример ты подаешь мне, — усмехнулся Эцио, но тут же запнулся. Он внезапно осознал, в какой опасности был недавно. — Не волнуйся, рана почти не болит. Уверен, ты не одолжишь мне пару флоринов?
Федерико похлопал по кошельку. Внутри ничего не звякнуло.
— Увы. Я сейчас малость на мели.
Эцио посмеялся над скромностью брата.
— А на что спустил их ты? На милостыню и отпущение грехов?
Федерико рассмеялся.
— Хорошо. Я понял, о чем ты.
Он оглянулся. Только трое или четверо из их людей было серьезно ранено и осталось на поле боя, и сейчас они со стонами поднимались, но лица у них были радостными. Схватка была жестокой, но обошлось без переломов. На другой стороне валялась добрая полудюжина сторонников Пацци, не представляющих интереса, и один или двое довольно хорошо одетых.
— Думаю, наши поверженные враги не откажутся поделиться с нами нажитым. — Подсказал Федерико. — Тем более нам эти деньги нужнее, чем им. Держу пари, ты не сможешь облегчить их ношу, пока они не очнулись.
— Посмотрим, — отозвался Эцио, и с воодушевлением занялся делом.
Прошло всего несколько минут, и он обзавелся достаточным количеством золотых монет, найденный в кошельках обоих врагов. Эцио победно посмотрел на брата и демонстративно звякнул монетами.
— Достаточно, — скомандовал Федерико. — Оставь им мелочь, чтоб смогли добраться до дома. В конце концов, мы не воры, а это военная добыча. И мне по-прежнему не нравится твоя рана. Давай поспешим…
Эцио кивнул и оглядел поле боя, где Аудиторе одержали победу, впервые за долгое время. Потеряв терпение, Федерико опустил руку на плечо младшего брата.
— Пошли, — сказал он и двинулся вперед с такой скоростью, что только когда изнуренный дракой Эцио опомнился, бросился вдогонку и свернул не на ту улочку, Федерико остановился, вернулся обратно и отыскал брата.
— Извини, Эцио, но мы должны добраться до лекаря как можно скорее.
И, хотя идти было не далеко, Эцио вымотался за минуту. В конце концов, они вошли в сумрачную комнату, уставленную непонятными инструментами и фиалами из латуни и стекла, длинными дубовыми столами и подвешенными под самым потолком пучками сухих трав, где их семейный доктор принимал больных. Эцио к тому времени едва держался на ногах.
Доктор Череса не был в восторге оттого, что его подняли среди ночи, но его недовольство быстро сменилось беспокойством. Он как можно скорее зажег свечу и осмотрел рану Эцио вблизи.
— Хмм, — серьезно изрек он, — В этот раз вам удалось превзойти себя, юноша. Неужели люди не могут придумать ничего лучшего, кроме как избивать друг друга?
— Это был вопрос чести, уважаемый доктор, — перебил Федерико.
— Ясно, — невозмутимо отозвался доктор.
— Ничего, пустяки, — слабо поддержал Эцио, хотя был на грани обморока.
Федерико, как обычно скрывая озабоченность за шутками, добавил:
— Сделайте все, что можете, друг мой. Симпатичная мордашка — все, что у него есть.
— Да пошел ты! — Эцио отмахнулся от пальца брата.
Доктор, не обращая на них внимания, вымыл руки, осторожно ощупал рану и смочил кусок ткани жидкостью из одной из множества бутылочек. Он так быстро приложил ткань к ране, что от резкой боли Эцио едва не подскочил на стуле, лицо его исказилось в страдальческой гримасе. Потом, убедившись, что рана чиста, доктор взял иглу со вдетой в нее нитью.
— А теперь, — предупредил доктор, — будет действительно больно.
Когда швы были наложены, а рана забинтована, Эцио стал выглядеть как турок в тюрбане, и доктор одобряюще улыбнулся.
— Это обойдется вам в три флорина. Я зайду к вам домой через несколько дней и сниму швы. Это будет стоить еще три флорина. Возможно, у тебя будет болеть голова, но это пройдет. И, хоть это и не в твоей натуре, постарайся хорошенько отдохнуть. И не беспокойся, рана выглядит хуже, чем есть на самом деле, и в этом есть плюс: шрам почти не будет заметен, так что в будущем женщинам не придется разочаровываться, глядя на тебя.
Когда они шли по улице, Федерико приобнял младшего брата за плечи, потом вытащил флягу и сунул Эцио.
— Не волнуйся, — быстро произнес он, заметив выражение на лице Эцио. — Это лучшая граппа нашего отца. Для человека в твоем состоянии это лучшее, что можно придумать.
Они выпили, чувствуя как огненная жидкость согревает их.
— Почти ночь, — заметил Федерико.
— Действительно. Хотел бы я, чтобы они все были такими же веселыми, как… — Эцио не договорил, увидев широкую улыбку брата. — О чем это я? — И, рассмеявшись, поправил сам себя, — Они и так уже веселые.