Затем мы пошли с Какией по второму кругу закупать нужное для дома барахло. Начали с широкой и длинной деревянной кровати для меня. Те, что имелись в продаже, были короче на полметра. Столяр пообещал удлинить и до вечера доставить ко мне домой. Находясь в мастерской на другой улице, метрах в трехстах от моего дома, он уже знал, где я живу. Для рабов в предназначенных для них комнатах были лежанки из кирпичей. Оставалось купить овчины, чтобы застелить, и подушки-валики, набитые овечьей шерстью. Для себя приобрел четырехугольную перьевую и отрезы грубой ткани на простыни и полотенца. Деньги улетали, словно обзавелись крыльями.
7
Приобретенные мною два поля находились минутах в пятнадцати неспешной езды на лошади. Земледелие здесь богарное (неполивное). В этой части империи оно не зависит от весенних разливов. Евфрат во время половодья поднимает уровень воды в реке Бел всего на метр, редко на полтора. Зато осадков выпадает раза в два больше, чем в Гуабе, и почва незасоленная. Участки ограждены не валами, как на берегах Тигра и Евфрата, а каменными стенками высотой около метра, чтобы скот не заходил. С одного края деревянные ворота, сейчас подпертые кольями. Много садов с яблонями, грушами, вишнями, оливками, фисташками, грецкими орехами и виноградников с незнакомым мне двудомным черным сортом, то есть существуют мужские и женские растения, и вторые без первых ягод не дают.
С моих полей собрали урожай озимого ячменя и забросили до осени. Высокая стерня была объедена и вытоптана скотом. Почва — темный серозем, хорошая. Надо всего лишь подготовить ее к посевной — вспахать глубоко и хорошенько удобрить. Неподалеку от города в двух холмах, между которыми проезжал наш караван, я видел выходы фосфоритов. Переработать их в быстрые удобрения у меня нет технических возможностей. Придется прожарить, чтобы удалить органику, углекислый газ и кристаллизационную воду и повысить хрупкость руды, чтобы легче перемалывалась в муку. Чем тоньше получится, тем легче будет усваиваться растениями. Вдобавок смешаем фосфоритную муку с кислым навозом — и пойдет на «ура!». В таком виде будет действовать слабее, но вдолгую, лет десять. Времени посадить сидерат не осталось. Да и почва слишком сухая. Видел здесь поля белого люпина. Аборигены замачивают бобы в рассоле, чтобы удалить горький вкус, а на самом деле ядовитые алкалоиды, и употребляют в сыром виде, как очень питательную закуску. В люпине до пятидесяти процентов белка. Еще он вырабатывает много азота, на который бедны сероземы. В следующем году посажу его или чечевицу.
Пока что я нанял рабочего, чтобы вместе с Какией занимался добычей, обжигом и перемалыванием фосфоритной руды на ближнем от моих полей холме, где я нашел толстый пласт ее. Там было много сухостоя, поэтому перерабатывали на месте. Один выковыривал киркой и лопатой, другой поддерживал огонь в примитивных очагах из камней, на которых стояли железные жаровни, или вдвоем перемалывали каменными молотами в пыль обожженную. Выработанную ими фосфоритную муку я отвозил на поля в мешках, делая пять-шесть ходок в день. За каждую получалось отвезти около центнера. Надо, как минимум, по тонне на гектар. Пахали втроем от рассвета до заката, делая в полдень перерыв с передремом в тени деревьев. Гора фосфоритной муки росла медленно, но верно.
Горожане выдели, чем я занимаюсь, и, наверное, крутили палец у виска. Хотя по большому счету ко мне относились хорошо. Я не беден и, что важнее, не ассириец. Преобладающая часть жителей Халеба оказалась в нем не по своей воле. Их переселили сюда из разных регионов империи, о чем никогда не забудут и не простят. Обычно каждое племя размещалось компактно. В этом квартале говорили на одном языке, в том — на другом. С иноплеменниками общались на арамейском языке, который стал лингва франка. Оказалось, что я поселился на границе между районом бывших подданных царства Камману, среди которых много хеттов, и финикийцами из городов на берегу Средиземного моря. Поскольку говорил на обоих языках, меня принимали почти за своего и часто обращались за помощью, когда нужен был переводчик для какого-нибудь третьего. Из тех, на которых говорили в городе, я не знал только урартский, но уже выучил несколько слов, чтобы, если окажусь в далеком будущем, узнать, от него ли произошел армянский язык?
У ассирийцев лунный месяц состоит из четырех недель и один день ее не видно. Каждый носит название в честь известных им семи планет: Шамаш (Солнце) — воскресенье, Син (Луна) — понедельник, Залбатану (Марс) — вторник, Набу (Меркурий) — среда, Мулубаббар (Юпитер) — четверг, Дилбат (Венера) — пятница, Кайману (Сатурн) — суббота. Последний день считается несчастливым для любых начинаний, поэтому лучше ничего не делать. Так он стал выходным. Иудеи назовут его шабатом и вовсе ничего не будут делать до захода солнца, потому что сутки у ассирийцев заканчивались вечером.