После ужина Макс молча ушел в кабинет. Я убрала посуду и собрала документы в гостиной. Поразмыслив, я просто сложила все аккуратно на журнальном столике. Затем застыла посреди комнаты.
И что мне дальше делать? Спать где? В гостевой спальне? Или тут на коврике? Почему-то я начинала злиться. Доковыляв до кабинета я постучалась и открыла дверь.
Макс стоял у окна, оперевшись одной ладонью о стекло. В его позе было что-то совершенно неестественное. Какая-то грусть, слабость, тоска. Если бы не костыли, я бы протерла глаза. Такого Макса Фрая никто никогда не видел. И не увидит. У меня – эксклюзив. Билеты на премьеру в первый ряд.
- Ты что-то хотела? – спросил он, не оборачиваясь.
- Я… Эм, ну я хотела уточнить, могу ли я ехать домой или мне спать тут? – от нервов мой голос превратился в писк.
- Спи в гостевой комнате. Закажи себе нормальную одежду. Позвони Джулии из Мэлсона. Завтра пусть все доставят. Моя кредитка в бумажнике. Ты знаешь.
В этот самый момент я поклялась себе больше ничему в этой жизни не удивляться. Заказать вещи из дорогущего торгового центра, расплатиться его кредиткой. Почему бы и нет?
- Хорошо. Тебе еще что-нибудь нужно? – спросила я шепотом.
- Нет. Можешь идти.
Я попятилась к двери и вдруг застыла. Что-то заставило меня остановиться. Что-то в его опущенных плечах или в наклоне головы…
- Что? – он обернулся, сверля меня пустым взглядом.
- Ты… Ты в порядке? – спросила я, проклиная себя за смелость.
- Да. Я всегда в порядке, - ответил он с горькой усмешкой.
- Ты не умеешь врать, - я несмело сделала шаг вперед.
- Для этого у меня есть ты.
- Тогда скажи, что случилось, чтобы я могла тебя подстраховать.
- Ты думаешь, ты – моя страховка? – он усмехнулся.
Я начала чувствовать, как атмосфера в комнате накаляется.
- Я твой ассистент, - сказала я и развернулась, чтобы выйти и не докучать его величеству вопросами.
Мне показалось, что Макс хотел что-то сказать, но потом все же промолчал.
Я добралась до гостевой комнаты, сняла брюки и упала в кровать. Истощенный нервами и переживаниями организм отключился практически мгновенно.
7
Я слышал, как Сэм вышла из кабинета, шаркая по паркету. С плеч будто свалился тяжелый груз. Последние дни выдались просто сумасшедшими.
Я с самого детства был предоставлен самому себе. Отец был успешным бизнесменом, мать красивой женщиной, любившей светские мероприятия и моду.
Они повстречались где-то в Калифорнии. Деталей и подробностей я не знал, но эти двое были из совершенно разных миров. Отец – наследник состояния семьи с богатым прошлым. Мать – простая девчонка, живущая в пригороде Лос-Анджелеса и мечтавшая о большом будущем.
Как встретились эти две противоположности до сих пор являлось для меня загадкой. Но судя по всему, это была любовь. Страстная, неистовая, сносящая крышу. Отец женился, вызвав тем самым негодование и гнев семьи. Мать же, с радостью окунулась в новый мир, сделавшись светской львицей буквально за ночь.
Я был поздним ребенком, для того времени. Когда мама родила, ей было уже около тридцати, а отцу и вовсе исполнилось сорок. Бабушек и дедушек я не помню. Меня растили в огромном загородном доме в Нью Гэмпшире. У меня было много гувернанток, тренеров, учителей. Мама занималась моим воспитанием, а отец бизнесом. Меня растили извращенным аристократом, прививая немыслимые привычки. В доме было столько правил, что я, шестилетний мальчик, стал черствым, строгим педантом. Потом меня отправили в одну частную школу, затем в другую. Сослали в Лондон, чтобы «я вырос настоящим мужчиной семьи Фрай. Образованным, целеустремленным…» и черствым.
Родители преуспели в своих целях. Когда отца не стало четыре года назад, я и вправду стал мужчиной семьи Фрай. А моя мать вдруг вспомнила, что у нее накопился нереализованный материнский потенциал. Она стала изводить меня вниманием, истериками, странными выходками. Но поздно что-либо менять в человеке, когда ему уже за тридцать. Особенно во мне. Я воспринимал все капризы матери как белый шум, который периодически засорял эфир. Я любил ее. По-своему. Ровно так, как меня научили. Кажется, я вообще не испытывал ни к кому теплых чувств. Люди все время ждали моего провала, когда я оступлюсь, допущу ошибку. Мой мир был полон акул и пираний, готовых сожрать каждого, кто окажется без защиты.
Я годами выстраивал вокруг себя стены, сжигая мосты и укрепляя свой форт. Я не любил прикосновения, пустые разговоры, высокие женские голоса и безответственность в людях. Всю мою жизнь занимала работа. Я сам так сделал. Забаррикадировался от всего мира, изредка проводя время с женщинами из высшего общества. Там хотя бы желание заполучить меня в женихи, а попутно стать владелицей моих банковских счетов было не так высоко. Всегда общаться с равными себе. Так учили меня родители. Что было на самом то деле абсурдно, учитывая, что они были из совершенно разных миров.