— Так… — пожала плечами, — интересно: европейцы, азиаты, Байкал… Да и в языках поупражняться лишний раз не помешает.
— Ясно: дурная голова ногам покоя не дает. Тем более, зачем тебе тридцатитрехлетний придурок из глухомани? Или на экзотику потянуло? Столичный гламур оскомину набил?
— Андрей!
Я не должен был дать ей говорить. Я должен был убедить ее в собственной бесперспективности и даже ущербности, иначе… Да не было у нее выбора, любое «иначе» заранее исключалось!
— Тем более я — импотент! Тебе мадам Каро…
— Мадемуазель, — автоматически поправила Анна.
— Тебе мадемуазель Каро разве об этом не говорила?!
Пауза длилась мгновение, не больше, быстро же она переварила новость, сказала спокойно:
— Это не важно.
— Еще как важно! Ты сама не понимаешь, что говоришь.
— Я тебя вылечу! Еще недавно с тобой все было в порядке, уж я-то знаю! Значит, это от нервов, или от усталости, или… Были бы деньги, вылечить можно все!
Хороший аргумент, вот только бессмысленно мне лечиться. Я знал причину своего недуга. Да и не болезнь это в общепринятом понимании.
Я надел куртку, набросил на плечо сумку.
— Пока, Анна! До встречи завтра в микроавтобусе!
Она не ответила. Глядя мне вслед, она так и осталась сидеть на моей, смятой не мной постели…
ГЛАВА 30
Бешеная скачка
Мы расположились в комнате для гостей терема Филиппа, в самой его маковке, примерно на высоте трехэтажного дома. По словам хозяина — в высшей точке деревни Хужир. Небоскреб, по ольхонским меркам.
Комната была совсем недавно отделана — свежеструганный, еще не крашенный пол, обитые лакированной фанерой стены и потолок.
Самодельный стол с зажженной стеариновой свечой, кровать и стул — вся обстановка. Пусть и небогато, зато есть все, что необходимо для ночлега непритязательного путника вроде меня.
Филипп держал в руках уже знакомую мне книгу в пестрой суперобложке, раскрытую на одной из многочисленных закладок.
— Необходимое пояснение, Андрей. Абаси — духи из Преисподней в мифологии якутов, могут быть как мужского, так и женского пола. Теперь слушай!
Он зачитал, приблизив книгу к огоньку свечи:
— «Абаси — юноши или девушки — проникают в тела молодых людей противоположного пола, усыпляют их и совершают с ними половые акты. Юноши, которых посещают абаси, уже не сближаются с молодыми девушками, некоторые из них остаются холостяками на всю жизнь. Если абаси полюбит женатого мужчину, тот становится импотентом по отношению к своей жене. Все это встречается у якутов повсеместно, тем более происходит и с шаманами…»
Цитата напомнила мне о том, что я уже знал, и многое из того, о чем даже не подозревал, что знаю. А также кое-что из того, что я не узнаю никогда. Не узнаю, но проглочу, переварю, присвою и стану пользоваться, как своим. Как рукой или ногой. Как третьим глазом, в существование которого до конца не верил, но понимал чужие языки, видел в темноте и сквозь одежду, читал чужие мысли и, когда возникла необходимость, пользовался гипнозом. Так есть он или нет, этот пресловутый глаз? Здравый смысл подсказывал — бред. Бойся здравого смысла…
— Ты считаешь, Филипп, что нечто подобное происходит со мной?
— Не знаю. — Он закрыл книгу и бросил ее на подоконник. — Я правда этого не знаю, Андрей. Я не обладаю шаманской силой, просто интересуюсь этим вопросом. Читаю все, что издают, не так уж много, кстати. Бывая в Иркутске, посещаю в компьютерных салонах соответствующие сайты в Сети, записываю рассказы очевидцев, иногда — самих шаманов.
— А сам-то ты веришь в то, что записываешь?
Он рассмеялся, но невесело как-то, нервно.
— Многое из того, что рассказывают, всего лишь страшные сказки. Ну а некоторые… На пустом месте ведь ничего не возникает. И в шаманизме есть доля истины… Ты слышал, в две тысячи пятом году ученые-сейсмографы предсказали в Соединенных Штатах страшной силы землетрясение с ужасающим количеством жертв? Так вот, летом того же года здесь, на Ольхоне, собралось больше сотни шаманов со всего мира, которые устроили массовое камлание. Я присутствовал, это было нечто. Смех и грех. Две трети приехавших — явные шарлатаны или умалишенные…
— Ну и что? — Я ничего об этом действе не слышал, как-то мимо прошло.
— А ничего. Не случилось в Штатах землетрясения.
— Думаешь, камлание помогло?
— Ничего я не думаю. Сам думай. Это в тебе, а не во мне просыпается сила. Страшная сила, чувствую…
Он смолк вдруг, отвел взгляд, и я понял, что он меня побаивается. Не так — он меня боится. Я не был удивлен этим открытием, я и сам себя боялся.