Женщина не договорила, потому что барон заорал так, что из его рта полетели слюни:
— А ну пошла вон!!! Вон отсюда, ты… русская потаскуха!!! И не смей даже думать о том, что тебе удастся присвоить мои достижения и продать их кому бы то ни было. И убери отсюда коньяк. Я не желаю пить в такой момент…
Хельга отшатнулась, её лицо искривилось в презрительную гримасу. Втянув ноздрями воздух, Хельга подбежала к столу и смахнула поднос рукой и всё его содержимое. Раздался звон, паркет тут же покрылся осколками стекла. Янтарная жидкость растеклась по паркету, а ломтики лимоны раскатились к ковру. Хельга бросила на пол недокуренную сигарету, погасила её ногой и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Барон был ошарашен. Она часто устраивала ему истерики, но на этот раз всё зашло слишком далеко. Оставшись в одиночестве, Хумберт уселся за стол, шепча на ходу проклятия:
— Вы только послушаёте её! Родить малыша! От кого? От неё — этой ничтожной второсортной девки? — Хельга, Хельга… но ничего, ничего, за этот поступок она ещё ответит! Наказание будет суровым, но с этим придётся повременить. Сейчас нужно просто закончить работу.
Услышав, что начался дождь, барон поспешил закрыть окно, после чего достал из стола ту самую тетрадь, которую накануне спрятал от Хельги, взял перо и начал что-то быстро писать.
***
Когда спустя примерно полчаса, Хумберт закончил работу, он снова подошёл к окну. Свернула молния, и барон невольно вздрогнул, но тут же, устыдившись, рассмеялся собственным страхам. Через завесу непрерывно льющего потока воды, барон разглядывал свои владения. Неужели скоро здесь всё измениться?
Асфальтовое шоссе, ведущее к усадьбе, по обеим сторонам было усажено липами. Сама усадьба, расположенная в сорока на высоком холме, представляла собой ряд кирпичных построек с крутыми черепичными крышами. Помимо особняка — довольно внушительного каменного здания с треугольным фронтоном, остроконечными башнями и балюстрадой — здесь имелось несколько домиков для прислуги, псарня и каменный колодец с кристально чистой водой. Перед главным зданием раскинулся ярко-зелёный газон, с торчащими тут и там ровно остриженными кустами самшита. Слева от усадьбы располагались распаханные поля, справа протекала извилистая горная речушка Кальтерштрум, в которой водилась радужная форель.
Дождь барабанил по карнизу, Хумберт продолжал смотреть на покрытую рябью реку, туда, где росла старая раскидистая ива. И Хумберт вдруг вспомнил, как в первый раз ходил туда с отцом на рыбалку и как именно в тени этой ивы поймал свою первую форель. Здесь же, под этой самой ивой когда-то случилось то, что сильно повлияло на его дальнейшую жизнь. В тот день он, как и сегодня, тоже был вне себя, и виной тому тоже была женщина.
Это случилось летом в 1910-ом…
Маленькому Хьюго было чуть больше двенадцати, когда зеленоглазая фройлен появилась в их доме. Её звали Гретта Эрбер. Отец привёл женщину в дом и представил сыну его новую воспитательницу. Фройлен Эрбер было не больше тридцати, однако строгие очки, которые она почти никогда не снимала, и тёмно-каштановые волосы, завязанные в тугой узел на затылке, делали женщину значительно старше. Гретта Эрбер поселилась в одной из комнат, но не в крыле, где жила прочая прислуга, а неподалёку от кабинета отца. Новая воспитательница занималась с Хьюго точными науками. Она была в меру приветливой и в меру строгой, однако с первого же дня их знакомства маленький Хьюго почувствовал страх. Он боялся зеленоглазую фройлен на подсознании и, как позже выяснилось, предчувствия его не обманули.
В тот жаркий летний день маленький Хьюго решил порыбачить. Выйдя к реке, он вышел к реке и направился к росшей у берега иве. Облюбовав место в густом орешнике, Хьюго насадил «мушку», сделал заброс и в этот самый момент услышал приглушённые звуки: кто-то негромко кричал, и было несложно догадаться, что кричала женщина. Стараясь не шуметь, мальчик выглянул из кустов и увидел двоих — мужчину и женщину, лежащих на примятой траве. Женщина лежала на спиле и извивалась змеёй, мужчина то и дело вздрагивал и негромко сопел. Их одежды были брошены рядом, тела лоснились от пота под лучами палящего солнца. Хьюго не сразу узнал отца, а кода понял кто перед ним, он разглядел и женщину. На этот раз волосы Гретты Эрбер были распущены, её ужасные очки с толстыми стёклами лежали на брошенной одежде. Маленький Хьюго впервые видел такое, и увиденное показалось ему ужасным. Сердце мальчика бешено трепетало.