Его движения были мягкими, но в них ощущалась сила, готовая прорваться, если я позволю.
И я позволила.
Первое движение было медленным, почти робким, но жар внутри вспыхнул мгновенно. Я выдохнула стон. В тот момент мы перестали быть просто Каем и Эллой — мы стали чем-то большим.
И вот тогда предохранитель был сорван.
Каждое его движение отзывалось во мне горячей волной, каждое моё касание давало трещину в его сдержанности.
Он смотрел в мои глаза даже тогда, когда я не могла больше сдерживать всё учащающиеся стоны, и этот взгляд был самым интимным прикосновением из всех.
Вбивался в меня, всё быстрее, всё глубже, пока мир за окном не исчез, пока не осталось только он, его дыхание, его руки, его голос, шепчущий моё имя.
Его движения были полными силы, а мои — неловкими, но искренними.
Когда накатила волна, я вскрикнула, вцепившись в его плечи, а он прижал меня крепче, словно боялся отпустить хоть на сотую…
Эта ночь была долгой и очень приятной. Я давно знала, что холодный Кайрос Найт очень горяч внутри, но чтобы настолько!..
А после мы уже стояли в зале управления, втроём — я, Кай и Рэндал. ПОначалу, я думала, что мне может быть стыдно или некомфортно, но Рэндал сразу сломал всю неловкость одним колким и весёлым замечанием:
— Вот это я понимаю, правильная синхронизация! Смотрите, что вы наделали!
Перед нами висела огромная голограмма поверхности Фенеры. Рэндал приблизилл картинку. В прозрачных водоёмах колыхались нити водорослей, будто жадно впитывая каждую каплю света. На каменистых равнинах в трещинах пробивались тонкие ростки, а в их тени уже сновали едва различимые насекомоподобные формы — первые вестники новой экосистемы.
— По всем прогнозам, первые признаки жизни должны были появиться через пару недель. А тут — сутки.
Рэндал медленно перевёл взгляд с голограммы на нас. Улыбка у него была слишком уж самодовольная.
— Что? — подозрительно спросила я.
— Да так… просто думаю, — он сделал паузу, нарочито невинно приподняв бровь, — появилась теория, что интенсивность оргазма предопределяет силу изменений на Фенере.
Я почувствовала, как щеки заливает жар.
— Рэндал, не смущай Эллу, — хохотнул Кай.
Рэндал сделал пару шагов ко мне, не сводя глаз, и в этом взгляде было слишком много обещаний, чтобы я могла просто отмахнуться.
— Ты же понимаешь, — продолжил он, чуть наклонив голову, — что для чистоты эксперимента нужно исключить фактор случайности?
— Случайности? — переспросила я, чувствуя, как ладони становятся горячими, хотя я и держала их за спиной.
— Ну да, — он усмехнулся, — сравнить показатели… при прочих равных условиях.
Кай тихо рассмеялся, но в смехе его не было насмешки — только лёгкое одобрение, как будто он уже знал, чем всё закончится.
— Ради науки, разумеется, — сказал он.
— Элла, ты как, готова повторить ради науки? — спросил Рэндал, и его ладонь медленно скользнула по моей талии.
Я подняла глаза на него. Слишком близко. Слишком притягательно. И, как назло, сердце уже билось в том самом ритме, который обещал, что я снова сорвусь.
— Ради науки, значит?.. — мой голос предательски дрогнул, а дыхание сбилось.
— Исключительно.
Его улыбка стала чуть мягче, но от этого только опаснее.
— Как я могу встать между тобой и твоими научными открытиями? — только и ответила я.
— Похоже, — Рэндал склонился к моему уху, опаляя кожу мурашками, — у нас намечается ещё один вечер, который Фенера запомнит.
И это действительно было незабываемо!..
Настолько, что я громко выдохнула “Да!”, когда мы уже были полураздеты в гостинной и Рэндал активно доказывал свой ярый научный интерес.
Я была прижата к стене, и как ни странно, это никого из участников процесса не смущало.
— Вот так, — Рэндал склонился к моему уху, и горячее дыхание обожгло кожу, — я хочу услышать, как ты зовёшь меня, Элла.
И я звала. Не думая, не стесняясь, просто отдаваясь на волю этого ритма, его рук, его голоса, от которого дрожали колени и сердце сбивалось с такта.
Если Кай был как тихий, неизбежный прилив, то Рэндал — как внезапная буря. Он не ждал, он забирал — но именно в этом была его щедрость: каждое движение было отдано мне без остатка.
И когда волна накрыла, она была резкой, взрывной, как вся эта близость с ним — и он поймал её вместе со мной, удерживая так крепко, что казалось, мы растворились в одном движении.
Я всё ещё тяжело дышала, уткнувшись лбом в его плечо, а он гладил мою спину медленными движениями, словно стирая остатки напряжения.