— Найди Лорна, — просит меня Гриффин, и я бегу к телефону.
— Мы знакомы? — спрашивает Виктория, уставившись на Гриффина. Она все еще у дивана, но теперь лежит на спине.
— Я ассистент Джонни, — поясняет Гриффин.
— Ты знаешь, сколько денег заработал на мне этот кровопийца? И это лучшее, на что он способен? Какой-то тупой телефильм о бывшей жене — даме средних лет с сильно поврежденными мозгами?
Кортни долго не подходит к телефону и тяжело дышит, когда снимает трубку.
— Алло?
— Кортни, это Рейчел, — шепчу я, поворачиваясь спиной к Виктории, чтобы та не слышала. — Ты не знаешь, где Лорн?
— Почему я должна знать, где Лорн? — возмущается она.
— Сериал Виктории закрыли, она выпила слишком много таблеток. Нам необходимо найти его!
Кортни молчит почти минуту.
— Я передам, — наконец цедит она и вешает трубку.
Подхожу к Гриффину и тихо сообщаю:
— Она сказала, что найдет Лорна.
— Пусть поищет у себя между ног! — кричит Виктория. — Именно там эта маленькая шлюха найдет Лорна! — Потом она смотрит прямо на меня: — Ты, из Техаса, готовься, ты следующая!
— Виктория, этого никогда не произойдет, — говорю я, стараясь не расплакаться. — Я не такая.
— Все кончено, — причитает она, — моя жизнь, карьера. Со мной все кончено.
Звонит телефон Гриффина. Он вынимает его из кармана и отвечает. Слышу яростный голос Джонни:
— Кое-кому нужно немедленно направить долбаную задницу в сторону машины.
— Уже иду, — отвечает Гриффин. Протягиваю Виктории подушку:
— Не хотите подложить?
Она поднимает голову, и я подсовываю под нее подушку. Виктория вздыхает, закрывает глаза и мечтательно произносит:
— Я умерла. Я вижу впереди яркий свет. Господи, я иду к тебе, я устремляюсь к свету.
— Пожалуй, я вас оставлю, — говорит Гриффин Провожаю его до выхода и начинаю плакать.
— Это все моя вина, — всхлипывая, признаюсь я. — Оставила ее одну с полным пузырьком таблеток. Мне так жаль!
— Рейчел, успокойся, — утешает он, мягко прикасаясь к моей руке. — Она ведет себя так уже многие годы.
— Меня уволят, я уверена.
— Никого не уволят, и с ней все будет в порядке. Проснется и ничего не вспомнит, кроме новости о сериале, конечно.
— Но Джонни уволили.
— Она увольняла его уже раз десять. Поверь мне, она и не вспомнит о происшедшем.
— Ты действительно так думаешь? — хлюпаю я носом.
Звонит телефон Гриффина.
— Пойду, пока меня не выгнали, — торопится он. Открываю дверь и благодарю его. — Держись, — подбадривает меня он. — Все не так уж страшно.
Когда я вхожу в гостиную, начинает звонить телефон. Я боюсь снимать трубку.
— Алло? — наконец нервно говорю я.
— Викторию Раш, пожалуйста.
Виктория растянулась на полу и полностью отключилась. Но я же не скажу об этом.
— Она не может сейчас подойти. Что ей передать?
— Это Мэгги из офиса доктора Митчелла. Доктор просит ее приехать как можно скорее, чтобы обсудить результаты анализов.
Хватаю блокнот.
— Результаты анализов? Какие-то проблемы?
— Это конфиденциальная информация. Доктор Митчелл не принимает по субботам, но для Виктории он сделает исключение.
— Хорошо, я обязательно передам ей.
— Спасибо.
Повесив трубку, смотрю на Викторию. Она храпит, широко открыв рот. Что, если она действительно больна? И вдруг ей станет хуже из-за того, что она выпила эти таблетки? Решаю сесть на пол рядом с ней и не уходить, пока она не проснется или не приедет Лорн.
ГРИФФИН
— К черту эту суку! — возмущается Джонни на заднем сиденье «мерседеса».
Вижу его в зеркале заднего вида: губы крепко сжаты, а на искусственных скулах выступил пот.
— Боже мой, здесь так жарко! Я потею, как Майкл Джексон в окружении маленьких детей, — жалуется он.
Регулирую климат-контроль, хотя пульт управления находится прямо под рукой у Джонни.
— Двадцать лет — слишком долго, чтобы выносить все это дерьмо! — говорит он.
«Как и три года, мерзавец!» Вдруг он вспоминает:
— А нам полностью оплатили восемь серий? «Нам?»
— Да, полностью.
— Снова скажу, да пошла она. У меня есть другие клиенты. Как дела с Тревисом и тем фильмом?
— Он еще не принял решение.
— Они организовали для него чертову вечеринку! Сколько это будет тянуться?
— Не знаю.
— Ты же гей, возьми у него в рот! Я знаю, ты мечтаешь об этом!
Я так шокирован его наглостью, что изо всех сил жму на тормоз. Джонни не может удержаться на месте и бьется лбом о переднее сиденье.
— Твою мать! Ты что, хочешь убить меня?
— Кое-кто должен всегда пристегиваться, — с сарказмом замечаю я, чувствуя горький привкус во рту. В последнее время мой желудок начал исполнять свою версию блюза, посвященного жертвам извержения вулкана на острове Монтсеррат. Меняю тему в надежде, что это поможет. — У Барта Абельмана сегодня прослушивание перед фестивалем комедийных искусств в Аспене.
Джонни тянется за ремнем безопасности.
— Кто это ?
— Эстрадный комик, о котором я вам говорил. Думаю, нам следует подписать с ним контракт. Вокруг его имени уже поднимается шумиха.
— Я сказал, меня не интересуют комики.
— Я знаю, но ему нужен агент, а вокруг уже появились «акулы». Жаль, если мы его потеряем. — Делаю паузу, чтобы Джонни заглотил приманку. Он терпеть не может, когда шанс уплывает от него, даже если это чужой шанс.
Он начинает перебирать пальцами, размышляя, и наконец произносит:
— Хорошо. Проверь все и доложи мне. Если в нем действительно что-то есть, возможно, я и передумаю.
— Договорились.
Джонни даже не догадывается, что Барт Абельман уже является его клиентом.
— И если он все же поедет на этот фестиваль, я не буду оплачивать тебе дорогу. Ты все время говоришь «мы» и «нас», поэтому рискуй собственными деньгами.
«Жадный ублюдок!»
— Хорошо, нет проблем.
Снова придется занимать у Мэла. Ненавижу такую жизнь! Где этот чертов зантак?
Пробираюсь через толпу в «Импров». У бара собрались комики, которым предстоит выступать, желающие оказаться на их месте менеджеры и представители всевозможных компаний и агентств. Зрители заняли места и ждут начала шоу. Они не знают, что сейчас состоится очень важное прослушивание перед фестивалем комедийных искусств в Аспене. Сегодня вторник, и в зале собралось всего двадцать восемь человек, в основном туристы. Барт стоит у дальнего конца барной стойки. Он худощавый, с темными вьющимися волосами и виноватыми грустными глазами. Подхожу и протягиваю ему руку.
— Ну как ты?
— Немного нервничаю, — отвечает он, здороваясь со мной. — Мне приходилось работать с большинством из присутствующих. Все они популярны, а кто я ?
— У каждого из вас есть семь минут, чтобы показать себя. Не волнуйся! У тебя все великолепно получится.
— Именно это я ему и твержу, — встревает в разговор женщина и наступает мне на ногу, пытаясь втиснуться между нами. У нее напряженное лицо и тонкие золотисто-каштановые волосы, изо рта торчит «Вирджиния Слим 100». — Я Анна Абельман, Жена Барта. — Ростом она не больше пяти футов, а множество мелких зубов делает ее похожей на пиранью.
— Гриффин Маркетт, приятно познакомиться, — с воодушевлением трясу я ее руку.
Она затягивается сигаретой.
— Я слышала, ты работаешь на Джонни Тредуэя?
— Правильно.
— Он будет здесь? — Она выпускает дым мне в лицо.
— Он занят, а я приехал, чтобы присутствовать при триумфе Барта. — Подмигиваю Барту, и тот улыбается.
— Привет, я Крима Уит, — неожиданно перебивает нас тучная чернокожая дама. — Буду выступать первой. Не пропустите.
— Привет, Крима. Я Гриффин Маркетт. С удовольствием посмотрю.
Она подходит ближе.
— Я случайно услышала, что Джонни Тредуэй — твой босс. Я ищу себе агента.
Анна встает между нами и пристально осматривает Криму с ног до головы.