Скинув с себя всю одежду, я нурнула в постель, позволив слезе скатиться по щеке. Мне было жаль маму, отдавшую всю жизнь моему жестокому отцу, которому никогда не было дела до ее душевного состояния и боли, отравляющей ее сердце. Я бы хотела вернуться в то время, когда она еще позволяла себе нежную улыбку в мою сторону или легкое прикосновение к моей щеке. Я думаю, она любила нас с братом, хотя по какой-то причине не могла этого показать. Подростая, я все больше и больше злилась на ее холод и равнодушие по отношению к нам, обида туманила разум, и я продолжала отдаляться от нее, замкнувшись в себе. К восемнадцати годам я совсем перестала принимать какое-либо участие в нашей семье, став такой же отстраненной ко всему, как и мама. Отец почти не появлялся дома, пропадая непонятно где, а брат всецело ушел в дела семьи, мечтая о признании и гордости со стороны отца. Но ему никогда не было особого дела до Стефано, я даже не уверена, хотел ли он видеть сына в качестве наследника. Ему не нравился мягкий характер брата, его рассудительность и поддатливость. Они часто ругались, и иногда дело доходило до рукоприкладства со стороны отца. Стефано все терпел и всегда молчал. В отличие от меня.
Чувство справедливости и раздирающая сердце злость всегда толкали меня на защиту брата, и я совсем не думала о возможных последствиях своих поступков. Но отец бы никогда не поднял на меня руку, это было ниже его достоинства. Он был жесток, но никогда не трогал женщин и детей, чем я пользовалась, изливая весь свой негатив и обиду. В такие моменты и смотрел на меня, как на ошибку, которая никогда не должна была произойти. Он часто повторял, что я должна была родиться мужчиной и занять место своего слабого брата. В ответ я кричала о своей ненависти к нему и просила оставить Стефано в покое. Позже брат отказывался разговаривать со мной, призывая не лезть не в свое дело. Но он был МОИМ ДЕЛОМ. И я не собиралась отступать.
За своими мыслями, я не заметила, как провалилась в сон, такой же беспокойный и темный, как и моя жизнь.
Милана
Я проснулась утром следующего дня, превозмогая боль во всем теле. По мне словно проехался трактор, припечатав в ледяной земле.
Мне хотелось остаться в кровати на весь день, но я знала, что должна найти брата. Возможно, Фабио еще не успел промыть ему мозги относительно того, кому стать во главе семьи на время всей той смуты, которая образовалась после смерти отца. А я была более, чем уверена, что дядя будет настаивать на своей кандидатуре.
Подойдя к зеркалу, я ужаснулась. Такой растрепанной и бледной я еще никогда не была. Лицо выглядело опухшим, некогда яркие зеленые глаза покраснели, и под ними пролегли темные круги. Мои губы и так были достаточно пухлыми, из-за чего меня часто преследовали вопросы об их натуральности, но сейчас они выглядели так, будто их неумолимо покусали пчелы. Я даже не знала, радоваться этому или плакать.
У меня вырвался обреченный вздох. Я не имела никакого понятия о том, как буду все это маскировать.
Ванная комната находилась прямо за дверью, смежно с моей спальней, поэтому я тут же направилась прямиком туда, вставая под капли холодного душа. Я надеялась, что это поможет привести меня в более человеческий вид.
Закончив с водными процедурами, опять застыла у зеркала. Что я должна была надеть? Очевидно, черное. Так же, как и всю оставшуюся неделю. Мне срочно требовалось обновить гардероб, я почти не взяла с собой одежды из Лондона, полностью оглушенная свалившейся на голову новостью. Да я и не располагала большим количеством вещей, так как не видела в ней необходимости и не имела лишних средств для их покупки. Отец, конечно, находил способы отправить мне деньги, но я ни разу к ним не притронулась. Я была полностью уверена в выборе, который сделала, когда оборвала все связи семьей. Я грезила об этом с двенадцати лет, когда самолично стала свидетельницей пыток, которые утроил мой отец над заключенным мужчиной. Он хотел выведать у него информацию, и я тогда впервые по настоящему пожелала отцу смерти.
Было довольно комично осознавать, что поступить я решила на юридический факульет. Еще смешнее становилось, когда думала, как отреагируют мои однокурсники и преподаватели, если узнают, кем является моя семья.