В области живота возник теплый комок. Наверно такое ощущение могло возникнуть, если залпом выхлестать литр спирта. Теплый комок раскалялся, по сосудам потек жидкий огонь, огненная волна дошла до сознания, мир перед глазами подернулся серой пеленой и смазался, расплылся в одно пятно. Я конвульсивно изогнулся, скребя пальцами по земле. Рука судорожно дернулся, буквально вцепившись в рукоять клинка.
Я почувствовал себя марионеткой. Не было никакой силы Императора, дикая мощь клинка с моего собственного согласия захватила и поглотила меня. Кукловод потянул за ниточки и кукла послушно поднялась, напрочь игнорируя законы физики. Меня шатало словно пьяного, мощь клинка текла по жилам, разъедая всего меня. Теперь-то я знал, для чего нужна корона. Именно благодаря ей Императоры могли контролировать эту силу. И в то же время я не мог просто махнуть и стереть врагов с лица мира. Энергия клинка умудрялась разъедать даже каркасы, никакие заклинания, кроме тех, что были заключены в короне, в этом случае не годились.
Кавалерия почти достигла первых рядов моего отряда. Ксанд с тревогой оглядывался на меня. Лезвие меча распалось жирным пламенем, густо обвивая руку, его ручейки потекли мне за спину, формируя плащ. Амулет пограничников выдал еще один поток силы, он выглядел противоестественно ярко в этом сером мире. Черный Меч лениво отмахнулся от него, с легкостью погасив. За моей спиной окончательно сформировался плащ. И артефакт запел. Это не было похоже на привычную музыку, казалось звон мириадов столкнувшихся клинков сплетается в дикую мелодию.
- Кессееееерррр,- дружно грянули всадники, врезаясь в ряды рыцарей. Казалось бы вот оно, конец. Но мелодия Черного Меча невероятным образом проникла в каждого рыцаря и ополченца. Воины на мгновение перешагнули порог дозволенного человеку, их очертания размылись, и конная лава словно споткнулась. Я видел как удивленно расширяются глаза капитана пограничников. Он был уверен что этот удар буквально за пару минут принесет ему победу, но сотня рыцарей перемалывала накатывающие конные волны. Не было заметно, что они теряют хоть кого-то, зато груды лошадиных и человеческих трупов увеличивались каждое мгновение. Воины действовали как единое целое, я заметил как один из них подрубил ноги лошади, а второй еще в полете снял голову с рыцаря, вылетевшего из седла. Жалкие остатки кавалерии откатились назад. Их можно было понять.
Я видел как капитан сжал кулаки и отдал какую-то команду, его намерения читались легко, пограничники все еще обладали двукратным превосходством. Да, в храбрости ему было не отказать. Поняв, что так просто победить не удастся, капитан выбился в первые ряды и направил амулет на приближающийся строй ополченцев.
Плащ за моей спиной потек, образуя кожистые крылья. Неловкий пьяный прыжок и я приземляюсь прямо на пути потока силы, неизвестные чары бессильно разбиваются о едкую ауру клинка. Следующим движением я снимаю с капитана голову. Вокруг закипает рубка, ополченцы буквально рвут противников на части. И меч тоже хочет крови, он влечет меня в самую гущу боя, стремясь напиться вдоволь. У меня нет никакой сверхскорости или единения с остальными, мои движения напоминают сломанную куклу. Зато с боков меня прикрывают личные телохранители, которые отводят все предназначающиеся мне удары.
Сквозь лязгающую песню пробивается безумный смех. Я понимаю, что врагов больше нет. Три сотни ополченцев и рыцарей почти полностью истребили тысячный отряд, потеряв при этом...троих???
Жирное черное пламя застыло темным металлом, сознание поспешно отключилось.
Глава 8
Сознание возвращалась медленно. Неужели я еще жив? Я с трудом приоткрыл глаза.
Судя по всему я лежал в какой-то повозке. Эту теорию подтверждала легкая тряска и матерчатый потолок. Рядом со мной на коленях стояла тоненькая девочка, ее руки окутывало зеленое сияние.
Увидев, что я открыл глаза, девочка неуверенно улыбнулась и протянула мне небольшой ковшик, наполнив его водой из бочонка у борта. Хм, похоже меня тут как в санатории устроили. Какие молодцы. Премию всем в размере тройного оклада труда. Стоп, они же у меня ничего не получают. Ладно, все равно поощрить, каждому по стакану молока за вредность.
Пить с рук было как-то неудобно, так что большую часть я пролил на себя, однако остальное успешно смочило иссушенное горло. Сил не было даже просто поднять голову.