– Передай князю, что мы рады. Мы сейчас придем.
Слуга степенно поклонился и вышел.
Тишина все-таки повисла, но теперь она была куда более натянутой.
– Кажется, князь входит во вкус! – довольно покачал головой господин Смерч.
– Мне это не нравится. Надеюсь, он помнит условия.
– В том и прелесть, малыш, в том и прелесть! Я просто надеюсь, что он не сможет остановиться!
– Я не буду убивать людей только потому, что князю Георгу понадобилась новая игрушка.
Господин Френсис не возмущался. Он просто спокойно и ровно повторял давно известные факты. Отец его посерьезнел. Сказал тихо:
– Иногда, чтобы достичь цели приходится поступаться некоторыми принципами. Но я надеюсь, в подвалах нашего друга князя Георга еще достаточно государственных преступников, воров, предателей и убийц. Не стоит думать о том, чего может и не случиться. Идем, Ференс! Нас ждет князь!
Усадьба Белая Граница. Лето
Если бы Кристина вела дневник, то в середине лета там были бы однотипные короткие записи, неизменно заканчивающиеся фразой «Проклятое безвременье!»
Ей казалось, мир застыл на месте, под палящим солнцем, мир ощетинился сухими стеблями изнывающей от зноя травы, пропитался насквозь пылью и тревогой.
И никаких особых новостей. А те новости, которые можно считать важными, те, которые приходят с вечерними газетами, они только накаляют обстановку, заставляют ждать чего-то плохого. Чего-то неоформленного, невыразимого в словах, но непременно плохого.
Однажды она застала такую сцену. Мама с утра нервничала, раздражалась. Сорвалась даже на Крис, что у нее опять распущены волосы, а потом вдруг заплакала, села, руки уронила.
– Мне начинает казаться, что он не вернется. Что там что-то случилось, а нам не говорят.
Гунтор действительно вернулся, ничего толком не узнав: да, провел много времени в городе, только к полковнику его не пустили, он был в княжеском дворце. В городском доме только руками замахали – и ночует де там, и появлялся за все лето, может, раз или два.
Он оставил мамины письма для отца, подождал два дня, да и поехал обратно. Жить в городе дорого.
Эльга отложила книгу, подошла и обняла мать. Крис даже пытаться не стала: Леонора почему-то не любила, когда старшая дочь до нее дотрагивается.
– Все образуется, – сказала она. – Просто в газетах пишут, что князь Скальдский хочет с нами воевать. Вот они и готовятся. И магов призвали.
– И шимс, – хмуро добавила Кристина. – Во вчерашней газете было: теперь их организованные отряды, если в сопровождении мага или офицера, могут беспрепятственно перемещаться по циркусу. Им выделили земли для становищ. Так что скоро здесь еще появятся их семейства. Я даже теперь думаю, что именно это тот шимс и имел в виду, когда говорил, что скоро все изменится и им будет многое разрешено.
– Но князь же должен понимать, что это опасно! – возмутилась Эльга, закидывая в рот клубничину. Клубники, дичка, в этом году народилось много, и даже не смотря на жару, она все не заканчивалась.
Крис вздохнула и пожала плечами: что тут скажешь?
Леонора вытерла глаза платком и вдруг сказала:
– Я написала завещание.
– Что?
Девушки одновременно уставились на нее, хлопая глазами.
– Если отец пропал, и если со мной вдруг что-то случится, я хочу быть уверена… я хочу, чтобы вы не оказались на улице без гроша в кармане. Все, что есть у меня и у отца, получит Эльга. Крис, Яромир – твой отчим, ты не наследуешь за ним, но… но у тебя был родной отец. И от него тоже… от него тоже кое-что осталось. Ты рождена в законном браке. – Она снова, Кристина видела, едва сдерживает слезы, но не знала, что сказать, и потому, ровно так же, как и сестра, только хлопала глазами. – Ты наследница его семьи и его дом… в случае опасности, его дом обязан будет принять тебя. Ты наполовину – Искатель. Это ничего не значит, ты все равно наша дочь и все равно… этого никто не отнимет. Но я не могу и не хочу, чтобы однажды оказалось, что одна из моих дочерей получила все, а другая… другая осталась ни с чем.
Повисла нехорошая пауза. В которой инородно и странно прозвучало Эльгино: «Ма-ам?!».