Надар никак не стал показывать своего превосходства над официальным следствием, сообщив лишь, что он предпринял несколько шагов, чтобы обезопасить Академию. И что среди этих шагов было тщательное обследование древних коммуникаций и коридоров, которые примыкают к месту, где было найдено тело. Что буквально вчера в этом деле появились новые обстоятельства, которые он прямо сейчас готов предоставить благородному собранию, и что о своих изысканиях он несколько дней назад предупредил следователя, а тот отметил это в протоколе.
Следователь важно подтвердил. А Янка подумала, что ректор оказался прозорливей всех. И правда, получив «добро» на поиски улик от следователя, он действовал уже официально. И получается теперь, что не студенты случайно наткнулись на второе тело, а его специалисты и взрослые опытные трапперы нашли улику по наводке.
Конечно, многие возмутились необходимости куда-то идти и пересматривать результаты такого тщательного и открытого расследования. Но следователь, воздвигшись внезапно над своим местом унял всех спорщиков:
– Сначала на ваши находки должны взглянуть мои эксперты. Надеюсь, вы там ничего не затоптали… а всем прочим там делать нечего. Тем более, речь о покойнике. Возможно, нам понадобятся его показания. Не хотелось бы портить картину событий вашими грязными сапогами.
Вскочил и Кондор:
– Я должен присутствовать! Чтобы избежать подтасовок.
Следователь сверкнул на него взглядом, но возражать не стал. Уточнил только, кто тот счастливчик, что нашел тело. Надар невозмутимо назвал какое-то имя, и оно полностью удовлетворило всех присутствующих…
Янку с Даником тоже расспросили – Даника про книгу и криосы, а Янку – не вспомнила ли она каких-то важных подробностей. После чего отпустили с миром – грызть ногти и ждать результатов «допроса мертвого свидетеля»…
Допрос, правда, не состоялся.
Лишь только увидев короткий меч и плащ погибшего, дракон Кондор наложил вето на любые магические манипуляции с ним вне чертогов.
– С этого момента, – сообщил он, – это внутреннее дело Водопадного. У нас есть свои некроманты, способные его допросить! Шторм. Вам придется вернуться в чертог для дачи показаний.
Следователь было вскинулся, из профессиональной гордости возразить, что это его дело и он намерен довести его до конца, но аоаремя понял, что драконы вне юрисдикции чертогов, и смолчал.
– Что с претензиями к безопасности в Академии и ее студентов? – тут же влез ректор Надар.
– У Чертогов нет претензий к безопасности Академии. Но по прежнему есть вопросы к Вальдемару Шторму!
Князь же высказался еще конкретней – раз уж так случилось, что среди сотрудников и студентов причастных нет, то он полностью доверяет любым решениям сюзерена Тедора и его советникам.
Янка этого не видела сама – вечером ректор вызвал их с Даником к себе и объяснил, что пока, временно, до выяснения обстоятельств, общую теорию магии будет вести он сам. Как бы невзначай описав утренние события.
Хоть и без подробностей.
А все-таки…
И Янка, и Алиса, и Даник… даже, отчасти, Вадим – знали о событиях ничуть не меньше. Так что, когда речь вечером нечаянно коснулась темы странной гибели Наны, как-то так получилось, что заинтересованными сторонами оказались все…
Дело было в бывшей кладовке, которую дружно переименовали в «берлогу». Ну не норой же называть? Нора в «яме», а «яма» - в норе, что это может быть? Только логово. Но просто логово чем-то не понравилось, сошлись на берлоге…
…дело было в «Берлоге», как раз после того, как команда «ямщиков» вынесла оттуда последний хлам, домыла полы и наконец-то вздохнула с чувством выполненного долга.
Правда, Дик, сославшись на плохое самочувствие, убрел спать, а Джек, кажется, заснул прямо на своем столе, устроив голову на скрещенных локтях.
Лора была занята обустройством своего рабочего места, а Янка свое уже обустроила: добытые в тайном кабинете книги сложила в стол под замок, а те, что из библиотеки – живописно разложила на столе: «Мне так лучше думается!».
– Я думаю, – сказал Даник, устало забираясь с ногами на свой, совершенно пока еще пустой стол. – Дело было так: она сбежала из чертога. Знать бы, почему ее вообще-то держали в плену, то есть, со связанными руками…