Он молчал. Хотел вспомнить, как так получилось, что эта девочка внезапно стала значить для него немного больше, чем другие студенты… да что там. Больше, чем большинство людей, некромантов и драконов.
Из-за клятвы?
Или немного раньше?
Или немного позже, в той пещерке, где он в первый раз ее похоронил?
Внезапно словно из воздуха, возле его ног появился плешан.
Остановился, широко расставив крепкие когтистые ноги, и уставился Мару прямо в глаза.
Стало даже казаться, что он понимает, о чем пытается сказать ему химера…
Ты же моя стая, ты дракон, ты сильный! Сделай что-нибудь! Спаси ее!..
– Прости, Квазимодо, – сказал он, еле ворочая языком. –Прости, я пока не могу…
А потом? Потом-то сможешь? Сможешь рискнуть ее жизнью? Своим последним шансом? Вашим, если на то пошло, общим последним шансом?
Мысли путались. Мар уже не понимал, с кем, с которым из внутренних «я» он сейчас спорил, которое «я» убеждал, что однажды все изменится. Что все еще можно исправить и может, однажды, он проснется и поймет, что решение найдено. И Янка будет жить. Снова Будет улыбаться. Снова будет кому-то рассказывать что-то забавное или чертовски важное. Будет спрашивать про все на свете – от биографии дракона Александра Самума до «Почему люди перестали пользоваться старыми подземными туннелями, если они защищены от химер?»… Да просто будет. Где-то. Как-то. Пусть далеко, пусть совсем без него, даже без памяти о том, что был где-то в ее биографии один самонадеянный профессор теории магии…
Главное, что будет.
А туннели… не защищены они от химер. Нет, маленькая. Просто химеры не любят темноту и сырость. Но ели надо будет – полезут, как милые…
Он сидел рядом с Янкой до глубокой ночи.
А утром, едва первые обитатели Академии потянулись к своим умывальникам, пришел в кабинет ректора с заявлением об увольнении.
– Я должен вернуться домой. Там остались незаконченные дела.
Надар помедлил с минуту, потом все же уточнил:
– Уверен?
– Да.
– Я не смогу тебя вытащить, если что-то пойдет не так.
– Знаю. Но пора переставать прятаться. Кроме того, возможно, где-то в Водопадном можно найти информацию о том, как нейтрализовать магию криосов. Такой способ должен быть.
– Значит, – вздохнул Надар поднимаясь, – ты его найдешь. Как я понимаю, уговоры бесполезны?
Мар кивнул.
– Тогда удачи. Только не забывай, что здесь тебя всегда ждут.
– Я не забуду.
Когда за Маром закрылась дверь, ректор поднялся в свой кабинет, с силой выдернул ящик стола и достал оттуда непочатую бутылку с мутновато-медовой жидкостью.
Поискал взглядом стакан, не нашел, и сделал первый глубокий глоток.
Ректор был почти уверен, что больше никогда не увидит Мара Шторма. Ни живым, ни мертвым.
40
***
– Бездушный урод! – зло охарактеризовал Шторма Дик. И для усиления эффекта от души шарахнул ладонью по столу. – Ах, нельзя ничего зделать, отправим в стазис, а потом разберемся! Ну да, разберутся они! Хоть кто-то подумал, что из этого их стазиса нормально выходят только трое из четырех, то есть, каждый четвертый или вовсе не просыпается, или потом…
– Ему не все равно, – возразила Алиса. – На самом деле по лицу не скажешь, но он переживает…
– Пусть переживает где-то от нас подальше, – согласился Даник. – В конце концов, это из-за него все произошло. Живи он в своем чертоге, и другие драконы в Академию не совались бы!
Компания снова собралась в «берлоге», на этот раз в полном составе. Даже Вадим.
Настроение у всех было мрачное и при этом – деловое. Как будто у них уже был составлен план по спасению Янки. Хотя пока не было даже плана спасения себя из «ямы».
– А ее родным кто-нибудь сказал? Скажет? – спросила Лора. – Кто-нибудь знает, есть у нее вообще кто-то?
– Отец где-то в Белуше. И братья, – вспомнил Даник. – Но лучше спросить у наставника Арема, как в себя придет. Кстати, я тут слышал… ректор пытается его уговорить остаться у нас преподавать некромантию.
– Интересно, кто будет вести теорию, если Шторм решит вернуться к кровным родственничкам, – скривил губу Дик. – Впрочем, не интересно…