[1] Для простоты счисления один круг будет равен одному году. Хотя на самом деле на Астере оборот планеты вокруг светила – дольше почти на два месяца.
8.
Возле пещерки солдат уже не было. Внутри – тоже пусто. Мар метнулся к штабному гроту – пусто. Только щуплый солдатик собирает ртутные камни в ведра, да крепит их к задкам телег.
Он остановился на пути солдатика и потребовал:
– Где девушка?
Получилось резко и хлестко, словно на допросе.
– К-какая, господин д… маг?
Мар продолжал молча ждать ответа.
– А… но… вы же сами велели…
Мар склонил голову.
– Мар, не пугай мальчишку. Я приказал унести ее в лагерь к беженцам. Там присмотрят.
Роланд стоял у входа в грот и смотрел на него с каким-то неприятным, холодным выражением.
– Куда именно?
– Мар… ты сам сказал, что тебе хватит…
– Портал осталось только открыть. Мне нужно десять минут. Так куда именно?
– Пошли.
Роланд на миг сжал, но потом выпустил, показательно расслабив кисть, рукоять боевого кинжала. Быстро спрыгнул на старую тропу и повел мага к лагерю беженцев. Там, оказывается, под скалами тоже были гроты, но куда более тесные и менее глубокие. Миновали основной лагерь, оказались в темной расщелине, на дне которой застыл, промерз до дна небольшой ручей. Роланд чуть не упал, поскользнувшись, но удержался за обломок скалы.
Их встретил мальчишка лет десяти, в не по размеру длинной меховой накидке.
– Что там? – спросил его капитан грифонов. – Докладывай!
Гордый мальчишка, расправив плечи доложил:
– Так лежит! Кричала немного, а сейчас тихо. Лавра говорит, помрет, наверно…
Мар оттолкнул с дороги обоих, и мальчишку, и удивленного Куницу. Если кричала, то может…
В пещерке теплился ртутный камень, но проку от него было мало, все тепло утекало наружу. Девчонка лежала, сжавшись в комок, прямо на земле, плащ с плеч сполз, поправить было некому.
– Не входить! – крикнул он наружу, едва не задохнувшись от странного, скрутившего горло чувства. – Прости, кутёнок…
Холодная бледная, в темных пятнышках веснушек кожа. Пальцы сжаты в кулак и не разгибаются. Зажать между своими ладонями, растереть. Стянуть с себя рубашку, усадить вялое податливое тело к себе на колени, прижаться к ледяной спине, плотнее заворачивая в плащ и себя и ее, чтобы не мерзла дальше, дурочка.
Мар нашарил на шее девчонки место между ключиц, где раньше лежал криос. Ну же, девочка, давай… оживай. Раз уж выжила, раз уж все еще дышишь. Это же твоя магия… твое солнце и лето, возьми назад хоть немного!..
Неожиданно остро хотелось укрыть девчонку собой и от холода, и от чужой магии, и от любой беды, которая только может случиться. Получалось только тесней прижаться и укачивать, как когда-то укачивал-уговаривал умирающего младшего брата: держись, я рядом, все будет хорошо. Уже все плохое кончилось…
Ненужные, пустые, сами собой приходящие слова. Шепотом, только для одного человека, сквозь непонятно густой ком в горле и собственное неровное дыхание.
Один раз. В благодарность, что ли, за то, что не дала случиться катастрофе.
Она вдруг дернулась, вырываясь из рук. Но Мар не выпустил. Даже сильнее прижал к себе:
– Тихо, тихо. Сейчас отпущу. Не бойся, ладно?
– Темно… – ответила она так же шепотом. – Почему так темно?
В пещерку проникало довольно много света сквозь трещины. Но мало ли. Мар пояснил:
– Мы в пещере.
Она снова шевельнулась. Уже не вырываясь, кажется, а просто проверяя свою способность двигаться. Сказала утвердительно:
– У вас получилось.
– Да. Да. Тихо…
Замерла, к чему-то прислушиваясь, и вдруг едва слышно сказала:
– Вы что, не плачьте… вы же дракон.
Мар зажмурился и осторожно втянул носом воздух. Вот, что это был за ком в горле, оказывается. Он чуть передвинул руки, чтобы было удобнее ее удерживать. Никак она не хотела согреваться, бледный легушонок…
В этот момент в пещеру кто-то решительно вошел и вдруг застыл, закашлявшись, на пороге.
– Я хотел сказать, что солдаты готовы. Ждем только…