— Почему ты такая дерзкая? — потребовал он.
— Ты мне не начальник, — напомнила ему Ариадна. Может, если бы она смогла донести это до быка, мужчина в нем тоже это осознал.
— Я, может, и не твой начальник, но ты все равно моя, — прорычал Астерион.
— Я не одна из твоих машин, придурок. Мне все равно, что ты думаешь, что тот поступок Минотавра заставит меня подчиниться, — сказала Ариадна, сильно толкнув его в плечо. Он схватил ее за руку и притянул в плотную к себе. Его голова наклонилась, чтобы уткнуться носом в ее плечо.
— Ты вернулась, — повторил он, вдыхая ее запах.
— Ты можешь быть властной задницей, но ты мне все равно нравишься.
— Знаю, я чувствую это по запаху твоей кожи.
Ариадна провела пальцами по мягкой шерсти его шеи, прежде чем прижаться щекой к его щеке.
— У меня не было причин не возвращаться, — промолвила она, а затем очень медленно обняла его за шею.
— Даже если я такой?
— Даже такой, ты все равно лучший мужчина, которого я когда-либо знала. Ты мог убить меня, но не убил. Я поняла с первого взгляда, что ты не заслуживаешь смерти, которую мне было поручено тебе дать. Почему, как ты думаешь, я так много раз просила прощения? Я сохранила рубашку, чтобы напомнить себе, что, несмотря на ужас, еще осталось немного порядочности, даже в тех, кого другие называют монстрами, — честно призналась она. Говорить эти вещи было легче Минотавру, чем мужчине.
Ариадна погладила его густую черную гриву на затылке и еще плотнее прижалась к нему, молча пытаясь успокоить его. Его руки обняли ее, заставив почувствовать себя куклой рядом с ним. Он сделал ее мягкой и уязвимой, две вещи, которые она никогда не ощущала в своей жизни. Это не заставило ее запаниковать, как Ариадна думала. Минотавра охватило тепло, и он изменялся, пока снова не стал мужчиной.
— Ты в порядке? — неуверенно спросила Ариадна. Руки Астериона гладили ее по спине.
— Теперь я в порядке. Ты можешь… успокоить его.
— Ты имеешь в виду, что я могу успокоить тебя. Я все еще вижу его, когда смотрю на тебя, и тебя, когда смотрю на него, — произнесла Ариадна, откидываясь назад, чтобы провести большими пальцами по его щеке. — Здесь, в глазах. О, смотри, они все еще немного злятся.
— Ты можешь винить меня? Я волновался весь чертов день. Я верю, что боги создали тебя как мое великое испытание, — сказал он, целуя ее в щеку.
— Как ты думаешь, несмотря на промахи с моей стороны, мы когда-нибудь сможем стать любовниками, Астерион? — спросила Ариадна, прежде чем успела отговорить себя. Астерион прижался лбом к ее лбу.
— Я думаю, это неизбежно, как следующий восход солнца, милая. Я пытался и не смог с этим бороться, но ничего не могу поделать с тем, что обожаю твою сумасшедшую, жестокую, умную сущность, — ответил он со вздохом.
— Ты обожаешь? Даже после того, как я обчистила твой карман этим утром? — спросила Ариадна, закусив губу.
— Я бы хотел, чтобы у тебя не было скрытых мотивов, когда ты меня целовала, но да, даже когда ты так делаешь.
— Честно говоря, мысль о том, чтобы украсть твой телефон, появилась, когда я уже целовала тебя.
— Заставляет меня задуматься о том, что я сейчас потеряю, — сказал Астерион, приподняв ее подбородок и поцеловав ее медленно и нежно, так, что у нее затрепетало в груди.
О, черт, Аид был прав. Ты влюбляешься в него.
Ариадна похоронила эту мысль, не желая давать ей возможности разрастись. Она расстегнула рубашку Астериона и провела по выступам его мускулов, восхищаясь его крепкой силой. Боги, храните ее; он был прекрасно сложен.
— Надеюсь, тебе есть что показать за свой маленький бунт сегодня, — размышлял он, прежде чем нежно прикусить ее нижнюю губу.
— Я лишь установила камеры на здании напротив и ушла оттуда, — ответила Ариадна. Она ахнула, когда Астерион просунул руку ей под рубашку и погладил ее по позвоночнику.
— Хм, тебе все равно следовало подождать, пока я пойду с тобой. Я не могу запереть тебя, так что, возможно, мне нужно поработать над тем, чтобы сделать мысль о том, что ты меня оставишь, не такой невыносимой.
— Работай. Я все равно не буду сидеть и ждать, пока мужчины сделают всю работу, — саркастически заявила Ариадна.
Астерион укусил ее за шею, заставив подпрыгнуть.