Ока заговорщически улыбнулась:
— Я выключила и свой элемент связи.
Гондола начала спускаться к морю. Внизу поплыли темные куртины леса, поляны, залитые лунным светом, тонкие, еле различимые ленты серпантина.
Максим оглянулся на Миону:
— Можно открыть колпак?
— При такой скорости можно.
Он сдвинул фонарь. Встречный ветер ударил в лицо, завладел волосами Мионы. Она придержала их рукой:
— Как нравится вам наш маленький мир?
— Трудно сказать. Здесь все так необычно…
— Мама говорит, это точная копия одного из уголков второй планеты нашей звезды Агно. Но я не видела ее. Моя родина здесь.
— Вы родились на корабле?
— Да. Тот, большой мир я знаю только по сеансам иллюзионория и рассказам мамы. Он очень красив. Однако на планете слишком мало суши. Только отдельные острова. Поэтому люди живут и на воде, и на большом спутнике — Риго. Бон этом, зелено-голубом, — указала она на небо. — Сейчас он лучший из миров Системы. Хотя вся атмосфера и вода на нем искусственные. А малый спутник — Церо — заселить не удалось, там слишком высока радиоактивность поверхностных пород. Недаром он такой зловеще-красный.
— Но где все это? Где такая звезда — Агно? — спросил Максим, глядя на незнакомый узор созвездий.
— О, далеко! Совсем в другой стороне галактики. Позже я покажу на карте вашего звездного неба. А вот и вилла! Закройте фонарь. У вас, наверное, голова кружится от голода?
— Что вы! Я и забыл о еде!
— Правда? Как странно, что вы, люди Земли, не светитесь. Это ведь очень трудно, — говорить с человеком в темноте, не видя его лица…
Гондола остановилась у знакомого куста сирени. Максим открыл фонарь. Миона легко спрыгнула на дорожку.
— А это ваш земляк, — сказала она, указывая на куст. — Я сама выкопала его совсем крохотной веточкой. Позже вы встретитесь и с другими переселенцами с Земли. Они прекрасно чувствуют себя на новой родине.
Она прошла с ним в помещение виллы, сама включила светильники, открыла вход в столовую, подняла необходимую мебель:
— Надеюсь, теперь вы не ляжете спать голодным?
— А вы уже уходите?
— Да, теперь я должна вас покинуть. До завтрашнего утра. Кстати, в наших сутках всего двадцать земных часов.
Придется вам вносить поправку и каждое утро переводить стрелки вперед. Ничего другого я предложить не могу. Мы просто чувствуем ход времени. Доброй ночи, Максим. — Она протянула к нему руки ладошками вперед.
— До свидания, Миона, — он взял её пальцы и прижался к ним губами.
Она неожиданно побледнела:
— Максим, милый! Мне приятны эти ваши… ласки. Но пока не надо. Нельзя. Наши девушки не могут до совершеннолетия переступать товарищеских отношений с мужчиной. Таков закон Системы. Не сердитесь на меня. Прощайте! — Она шагнула к стене и исчезла в ночном мраке.
Он снова остался один…
3.
— А теперь я покажу вам еще одно интересное сооружение, — сказала Миона, когда на следующий день, рано поутру, они отправились на осмотр жилого. сектора звездолета. — Мы зовем его Дворец астронавтов. Видите тот огромный шар? Впрочем, надо подняться выше…
— Я уже видел его из кабины фуникулёра.
— О, это совсем не то! А сейчас… Вот смотрите!
Они поднялись вверх по тропинке, и оно открылось сразу во всем своем величии, это громадное здание в виде ребристого цилиндра с шаром на вершине. Сам цилиндр был сложен из голубовато-серого камня, а ребра-пилоны облицованы серебристым металлом, настолько ярким, что на них было больно смотреть. Казалось, здание прорезано полосами белого пламени. Но самым удивительным был шар. Огромный, абсолютно гладкий, цвета красной меди, он будто парил в воздухе, едва касаясь кровли здания. Диаметр его составлял никак не меньше тридцати-сорока метров, и было совершенно непонятно, как он крепится к крыше, не скатываясь с нее.
— Зачем этот шар? — спросил Максим, пораженный гигантскими размерами необычной конструкции.
— О, это не просто шар. Сейчас я расскажу вам. Только давайте сядем вот тут, над ручейком. Хотите? Так вот, изнутри шар представляет звездную сферу, какой она выглядит из летящего звездолета, а в центре помещается нечто вроде пульта управления кораблем. И звездная сфера все время меняется, имитируя различные участки Галактики, по которым как бы пролетает звездолет. В этом шаре космоштурманы отрабатывают маршрут движения корабля. Я однажды была там. Это страшно. Одно дело, когда видишь космос на экране Центра дальней связи. И совсем другое, когда он рядом, вокруг тебя, когда ты словно висишь в нем.
— А сам Дворец?
— Сам Дворец был местом отдыха, местом массовых празднеств, спортивных состязаний. Но главное — только там, во внутреннем дворике Дворца, сохранились теперь живые ингрезио. Вы знаете этот цветок. Даже дали ему свое название…
— Астийский эдельвейс! Но ведь его запах…
— Да, вы не раз сталкивались с его запахом. Так вот, астийский эдельвейс-ингрезио — это совсем особенный цветок. С ним связана целая эпоха в развитии цвилизации Агно.
Сразу, как только он был выведен безвестным цветоводом Системы, цветок полюбился жителям всех миров: всех обитаемых планет и спутников, всех космических станций и кораблей. Мужчины дарили его своим любимым, женщины украшали прически и платья, пожилые люди выращивали вокруг жилищ. Ни одно празднество, ни одно радостное или печальное событие не обходилось без астийского эдельвейса.
Но скоро стало ясно, что запах цветка совершенно особенным образом действует на человеческую психику. Он усиливает чувственность, эмоциональность, располагает к мечтательности, восторженности, словом, делает человека более мягким, сентиментальным, склонным к самопожертвованию или, как говорят у вас, более душевным, добрым.
Но это неизбежно отвлекало людей от того, что диктуется трезвым разумом. А надо вам сказать, что абсолютное, безраздельное торжество разума с незапамятных времен стало краеугольным камнем нашей цивилизации. Полное подчинение чувств разуму — вот высшая мудрость системы Агно. И все это заколебалось от запаха какого-то цветка.
Система заволновалась. Начались споры, дискуссии. Наконец Высший Директориум Системы специальным решением запретил астийский эдельвейс во всех мирах Агно.
Исключение было сделано лишь для галактических и внегалактических кораблей, подобных нашему. Потому что слишком долгое время экипажи их находятся вдали от родины, слишком суровым испытаниям подвергает их враждебный космос. Наши инженеры сделали даже так, что запах астийского эдельвейса возникает в момент подключения астронавта или любого другого человека к системе дальней связи, что вы не раз испытали на себе.
Что же касается миров Системы, то все ингрезио там были уничтожены, а запах астийского эдельвейса исключен даже из программ иллюзнонориев. Воспоминания о нем сохранились лишь в песнях к преданиях.
— Странно. Мне всегда казалось, что этот запах делает меня сильнее, чище, способным на что-то большое…
— Но ведь это все чувства. Только чувства! Мне тоже кажется, что астийский эдельвейс помогает работать и жить. А мама смотрит на это иначе. Она полагает, что ингрезио отвлекает меня от дел, не дает стать настоящим гражданином Системы. Прежде он рос повсюду: на берегу озера, у Дворца командиров. Теперь осталась одна маленькая куртинка только здесь, во внутреннем дворике Дворца астронавтов. Но и тут в последнее время мама позволяет мне бывать лишь по праздникам. Правда, это немного смешно: ведь все автоматы, кондиционирующие воздух в моих личных комнатах, настроены на запах астийского эдельвейса… Этот запах и у моей туалетной воды, моих кремов. Запах астийского эдельвейса модулируется в наших музыкальных инструментах, здесь мама уступила мне. Но живой астийский эдельвейс я смогу показать вам не скоро. Я ведь еще не гражданин Системы.
— Как так?
— Человек становится гражданином Системы, лишь достигнув совершеннолетия. Только тогда он приобретает «се права и подключается к Главному киберу.
— К Главному киберу? Это еще что такое?
— Главным кибером мы называем главнее кибернетическое устройство корабля, своего рода главный электронный мозг.
— Я так и подумал. Но мне не совсем понятна его роль.
— Прежде всего, это хороший хранитель наших знаний. У нас нет ни книг, ни кинопленок, ни магнитных записей. Есть, правда, запоминающие пластинки. Но это скорее для развлечения. Вся серьезная информация накапливается, систематизируется и хранится в таких киберах. Главный кибер — наиболее полное хранилище информации. Человек, подключенный к нему, получает возможность пользоваться всеми знаниями Системы.
— Значит, вам совсем не надо в детстве учиться?
— О, что вы говорите! Совсем наоборот. Чтобы иметь возможность подключиться к Главному киберу, надо очень много знать. Иначе тот колоссальный запас информации, который заключен в нем, просто убьет нетренированный мозг. К тому же, эта информация, как правило, очень высоких порядков.
— Понятно. Таблицы умножения там не почерпнешь.
— Вот именно. Для получения элементарных знаний на корабле существуют особые информатории, разных ступеней. И каждым заведует свой кибер. Главный же Кибер, помимо накопления информации, управляет всеми механизмами корабля, следит за состоянием воды, воздуха, биосферы, руководит работой универсальных автоматов, контролирует режим внешнего защитного поля, помогает командиру корабля составить маршрут движения в космосе и ведет корабль по этому маршруту, сообщая командиру о всех отклонениях или возникших непредвиденных обстоятельствах. Он же следит за сохранностью жизни астронавтов, как внутри корабля, так и на чужой планете, ведет строжайший учет всех энергетических и материальных ресурсов и немедленно предоставляет в распоряжение астронавтов все, что те потребуют, в соответствии с кодексом прав гражданина Системы. Но он же блокирует любые действия астронавтов, если они выходят за рамки этого кодекса.