— Вот оно что! Понимаю…
— А сейчас пойдемте, проводите меня до фуникулера.
— Уже?!
— Так надо, Максим. И мы не увидимся теперь целых два дня. У меня будет занята каждая минута. Это очень не просто — подключиться к Киберу. Я даже боюсь немного… Зато через два дня утром вы придете на мой праздник. И познакомитесь с мамой. Доброй ночи, мой друг, — Миона захлопнула фонарь гондолы и мгновенно скрылась из глаз.
Она была явно взволнована и озабочена.
Каково же было Максиму? Оба последующие дня его не покидало чувство тревоги. Было совершенно ясно, что он попал на корабль без ведома и, возможно, против воли старой инопланетянки. Она почему-то не любила его, а может быть, и все человечество Земли. Она даже дочь свою, как видно, тиранила за то, что та благосклонно относилась к землянам. Теперь Максим не сомневался, что это ее деспотизм побудил в свое время Миону молить о помощи, что это она запретила Мионе даже думать о нем, Максиме, и это по ее злой воле он сам чуть не погиб на Зубе Шайтана.
И вот послезавтра, в день своего рождения, Миона, видимо, прямо объявит ей о присутствии Максима на корабле. Объявит потому, что отныне старухе, очевидно, уже нельзя будет безраздельно командовать дочерью, как то было прежде. Но значит ли это, что теперь Миона вольна станет поступать, как ей заблагорассудится? Едва ли.
Скорее всего, старуха начнет хитрить, действовать исподтишка. Она, конечно, не потребует немедленного изгнания Максима с корабля. Зачем ей ссориться с единственной взрослой дочерью? Она постарается сделать так, чтобы он сам покинул звездолет, создаст невыносимые для него условия, заставит служить этой цели всю свою сверхавтоматику.
Ну, что же, он и не станет здесь задерживаться. Единственно, что привлекло бы его на корабле, это те гигантские знания, какими, несомненно, обладают инопланетяне. Как нужны были бы они Земле! Но не очень, похоже, тут расщедрятся на эти знания. Мионе самой будет доступна лишь самая элементарная информация.
Словом, наплевал бы он на старушку вместе со всеми ее роботами и киберами. Но расстаться с Мионой, о которой он мечтал с детства, которую любил и искал всю жизнь — это будет свыше всяких сил. Да, он покинет звездолет хоть сейчас. Только вместе с Мионой. Только с ней вдвоём!
Но как отнесется к этому сама Миона? Захочет ли она уйти с ним? Сможет ли жить на Земле? Ведь он не знает о ней абсолютно ничего. Ни ее вкусов, привычек, ни ее образа жизни. Что, если она лишь внешне похожа на женщину Земли? Что, если у нее совсем иной склад мышления, иные чувства, иная физиология?
Нет, этого не может быть! Она тоже любит его. Он это чувствует. Она любит его давно. Только мать ее до сих пор не давала им соединиться. Но теперь она не разлучит их.
Теперь их не разлучит никто и никогда. И он сразу даст понять это старой инопланетянке. Только как это сделать? Как показать ей, что он любит Миону больше жизни?
Кстати, ко дню её рождения надо бы обязательно приготовить какой-нибудь подарок. Тоже проблема! С Земли он не захватил абсолютно ничего. А все, что можно найти здесь, и без того принадлежит Мионе. Вот если бы он смог достать ветку аулоро! Это, несомненно, доставило бы ей удовольствие. А главное — она сама сказала — именно этот цветок дарили мужчины Агно своим подругам. Только сможет ли он преодолеть проклятое течение? А почему не попробовать?..
И вот, день спустя после разговора с Мионой, он снова пришел на открытую площадку у арочного здания. Море раскрывалось отсюда во всю ширь, и теперь, в свете дня, было отлично видно, как далеко от берега сквозь бирюзовую гладь воды просвечивают пурпурные заросли аудоро. До них было не больше трехсот метров. Но Максим прекрасно видел, как вода близ отмели кипит от бесчисленных бурунов.
Нечего было и думать прорваться сквозь такое течение просто так, без всяких приспособлений.
Впрочем, оставалась одна надежда. Судя по бурунам, течение захватывало лишь поверхностную полосу воды шириной в два-три десятка метров. Следовательно, если нырнуть глубоко вниз, то можно попробовать миновать опасную зону под водой.
Итак, за дело! Он прикинул еще раз расстояние между берегом и отмелью и начал спускаться вниз, к морю. Но тут его ждало новое затруднение. Отмель была слишком далеко, а море штормило. Здесь внизу, с кромки берега, с трудом можно было различить лишь самые макушки цветов, а стоит сойти в воду, исчезнут и они. Как же плыть? Как выдержать на таком расстоянии направление почти в точку?
К счастью, Максим вспомнил, что как раз на отмель нацелен створ озерного водосброса. Это уже кое-что! Он прошел по берегу к самому устью лотка и еще раз выверил направление: ось лотка смотрела прямо на отмель. Тогда он бросился в воду и, не раздумывая больше ни минуты, поплыл по бурному морю.
Плыл Максим не спеша, стараясь не устать, и часто оглядываясь, чтобы как можно точнее выдержать направление. Берег отступал медленно. Ветер дул прямо в лицо. Сильная зыбь заливала рот, слепила глаза. Но Максиму и в голову не приходило отказаться от задуманного. Метр за метром резал он бирюзовые волны, пока не поднялась над ними пышная пена белоснежных аулоро.
А вот и течение. Он почувствовал его сразу, еще до того, как увидел кружево бурунов и услышал предательское шуршание струй. Отмель была совсем рядом. Он мог различать уже отдельные венчики цветов. Итак, будь что будет!
Максим набрал в легкие побольше воздуха и, нырнув прямо вниз, сильно заработал руками и ногами. Тело послушно пошло на глубину.
Через секунду он открыл глаза и глянул вниз. Дно было совсем радом. Ровное, с чистым песком и мелкими камешками, оно оставалось неподвижным. Значит, течение не проникало сюда. Теперь вперед! Еще вперед. Вот дно пошло уже на подъем. Вот что-то краснеет там, вдали. Сделав последний рывок, он свечой пошел вверх и вскоре вынырнул на поверхность.
Море под ним было почти спокойно. Течение осталось позади. И ветер стих. А совсем рядом, всего в нескольких метрах от него высилась над водой гигантская клумба цветов, будто подсвеченная снизу пурпурным заревом.
Ветер покачивал хрупкие, будто из тончайшего фарфора колокольчики, и чудесный запах, напоминающий запах лесных ландышей, плыл над морской гладью, Максим подплыл к самой «клумбе», спустил ногу вниз. Здесь оказалось совсем не глубоко, едва по грудь, и вода была значительно теплее, чем на глубине. Он подошел вплотную к зарослям.
Кусты аулоро напоминали веточки красных кораллов, но были гибки и упруги, а главное, будто светились изнутри.
Он оглянулся назад. Море было без бурунов. Значит, течение прекратилось, Миона была права. Но так будет всего несколько минут!
Быстро выломив несколько веток, Максим, не теряя времени, поплыл обратно к берегу. Настроение у него сразу изменилось. Все-таки он добился своего. Несмотря на всю здешнюю автоматику. Теперь даже встреча со старой инопланетянкой не казалась такой страшной. Но больше всего радовала возможность подарить Мионе аулоро. И все-таки— что-то ждет его завтра?..
5.
И вот это завтра наступило. Оно качалось с неожиданно раннего вызова к экрану ближней связи. Максим только что успел позавтракать, как знакомый аккорд пронесся в вышине, заставив его вздрогнуть от волнения. Он поспешно привел себя в порядок, нажал клавишу в полу. Стена тотчас исчезла, и Миона, счастливая, радостно возбужденная, встала ему навстречу:
— Доброе утро, Максим! Поздравьте меня. Сегодня самый большой праздник в моей жизни. Отныне я полноправный гражданин системы Агно! — она подошла к самому экрану и протянула руки, словно желая передать Максиму часть своей радости.
Трудно было не залюбоваться ею в эту минуту. Трудно представить, чтобы природа могла создать что-то более совершенное и прекрасное. Весь праздничный наряд Мионы состоял из простого белого платья, чуть приталенного зеленым пояском, и небольшой связки изумрудов, стягивающей пышный ворох волос на голове. И это все, если не считать легких туфель, едва скрывающих кончики пальцев на ногах.
Казалось, главное, если не единственное, назначение ее одежды заключалось в том, чтобы как можно меньше скрывать истинную красоту фигуры.
— Я рад за вас, Миона, — сказал Максим, невольно заражаясь ее счастьем.
— Спасибо, Максим. Мне очень дорого ваше участие.
А сейчас садитесь в фуникулер и приезжайте во Дворец командиров. Мы с мамой будем ждать вас.
— Вы все рассказали ей?
— Да.
— И что она?
— Дала хороший урок, как должен держать себя в подобной ситуации истинный гражданин Системы: ни взглядом, ни жестом не показала своего удивления или неудовольствия, не подняла даже глаз от вводной системы Кибера, за которой сидела в тот час. Единственными словами ее были: «Но я смогу уделить землянину лишь очень немного времени». Так что мы ждем вас.
— А ваша мать… Она тоже говорит на русском языке?
— Лучше меня. Как и на большинстве языков Земли. Но не будем терять времени. Я иду во Дворец. До скорой встречи, — она снова протянула к нему руки. Экран погас.
Максим быстро сбежал по лестнице к морю. Ветки аулоро были все там же, где он спрятал их вчера в прибрежных камнях, и стали, кажется, еще богаче и краше Но когда он раздвинул камни, то увидел, что хрупкие кустики уже прицепились ко дну тонкими белыми корешками. Неужели снова губить их? Нет, пусть хоть один останется здесь, в память об этом дне.
Максим осторожно отделил три веточки и вернулся к вилле. Всего минута понадобилась ему на туалет. Еще минута на то, чтобы переодеться в праздничный костюм и занять место в гондоле. Пора! Он попробовал вспомнить две-три фразы из тех, что приготовил вчера, мысленно обращаясь к старушке. Но не смог припомнить ни одного слова и понял, что лучше отдаться на волю обстоятельств.