— Впрочем, говорить, так все. Мне было очень больно, Максим, от сознания, что вы пошли на такой риск ради Марины. Это было, конечно, страшно глупо с моей стороны. Глупо, непонятно, противно всякой логике! Но так было.
Прежде мне казались равно одинаковыми, что она, что Дима или Костя. И вдруг все переменилось. Теперь мне становилось больно даже тогда, когда я просто видела вас вместе. А это было все чаще и чаще.
Я поделилась с Этаной. Она рассмеялась и сказала, что это свойственно всем людям Земли — в определенном возрасте сближаться друг с другом Но что у вас с Мариной это случайно и временно. Потому что Кибер снял характеристику ее психики, и она оказалась абсолютно несовместимой с вашей.
Я успокоилась. Но ненадолго. Вы все чаще бывали только с ней, вы давали обещания быть с ней всю жизнь. Я поняла, что вы просто не знаете того, что знает Кибер, что людям вообще не дано знать друг о друге. А вы собирались уехать в большой город, там я уж никогда не смогла бы встретиться с вами. Но мне нужно было, обязательно нужно было предупредить вас.
Я сказала об этом Этане. Я просила ее день и ночь. И она согласилась. Но не на встречу. А лишь на новый сеанс в иллюзионории. Вроде наших детских встреч. С той разницей, что теперь вы — не синтетический образ, созданный Кибером, а вы сами — должны были принять в нем участие.
Кибер мог, оказывается, устроить и такое, пользуясь моим и вашим элементами связи. Для этого нужно было только, чтобы вы уснули. Но это было проще всего.
Впрочем, в этом было и большое неудобство. Ведь вы могли принять все за сон, не обратить на мои слова никакого внимания. Нужно было убедить вас, что вы говорили именно со мной. И я решила подарить вам настоящий, живой ингрезио. Сделать это было нетрудно. Я уже говорила, что Землю исследует масса наших автоматов. Один из них и должен был вложить вам в руки цветок.
И вот я пришла в иллюзионорий. Погас свет. Я оказалась на берегу озера. Вы были уже там… Всё остальное вы, наверное, помните?
— Как?! Значит, вас не было на озере?
— Да, мой друг, я была только в вашем сне, смешная и наивная, говорившая по-русски так, как не говорит никто из людей. Разве могли вы всерьез принять мой лепет? Хорошо, что Этана поспешила прервать это «свидание»…
— Да, она, действительно, поспешила. Слишком поспешила… — добавил Максим с горечью. — Как все было бы иначе, как по-иному сложилась вся моя жизнь, если бы вы сказали мне тогда еще хоть два-три слова.
— Но этих слов я и не имела права говорить. Кибер не дал бы мне произнести их. А потом… Я согласна, жизнь ваша сложилась бы по-иному. Но лучше ли, чем она сложилась?
— Я любил вас уже тогда.
— Вы не любили еще меня по-настоящему, Максим. Хотя могли и полюбить. Наверное, могли бы… Но это и было бы самым большим несчастьем. Ведь кем я была тогда? Всего лишь девочкой, подростком. Да и вам нужно было учиться. Вспомните, каким вы были в то время. Этана ни за что не позволила бы нам быть вместе. А без этого…
— Может быть, вы и правы. И все-таки… — Максим невольно вздохнул.
Миона коснулась его лба:
— Не надо жалеть о прошлом, мой друг. Жизнь — это луч, устремленный в бесконечность. Он может и погаснуть. Но вернуться — никогда!
— Да, пожалуй… — согласился Максим. — Ну, а цветок, ваш подарок? Его снова забрали автоматы?
— Конечно. Это было непременным условием Этаны.
— Н-да… Чистая работа! Значит, много их на Земле, этих автоматов, замаскированных под наших животных?
— Да. Сотни, тысячи! Самых разных форм, размеров и назначений. От сравнительно крупных, с чайку, до еле видимых глазом. Вам покажется, что укусил комар, а мы имеем анализ крови. В сверхсекретную лабораторию залетает муха, а мы имеем фотопленку всего, что там есть, включая запись разговора всех сотрудников.
— И все нужные вам предметы, если в дело вступает, скажем… ястреб?
— Да, — простодушно ответила Миона, и Максиму стало ясно, что она понятия не имеет о тех несчастьях, какие преследовали их с Антоном. Значит, все было делом рук Этаны? Видимо, так. Но почему она здесь не боялась риска разоблачения?
— А если один из таких механизмов был бы пойман человеком, поврежден пулей, оказался в ловушке? — спросил Максим.
— Все автоматы окружены защитным полем, в крайнем случае срабатывает их механизм мгновенного самоуничтожения.
— И все-таки можно представить ситуацию, когда такой аппарат мог бы навести на нежелательные для вас умозаключения.
— Например?
— Например? Представьте себе, что какой-то охотник бьет по вашей «птице» из ружья. А затем находит необычно деформированную пулю. Как вы думаете, какие мысли придут ему в голову?
— Но это настолько исключительный случай!
— Хорошо. Представьте другую ситуацию. Специалисты-бионики тщательно снимают и анализируют траекторию полета вашей «птицы» и, естественно, замечают, что никакая живая птица так летать не может.
— Но, согласитесь, для этого нужно иметь какую-то заранее поставленную цель, заранее возникшее подозрение…
— А вы исключаете это?
— В реальной действительности нельзя исключать ничего, даже самой невероятной ситуации. Но мы делаем все, чтобы свести их к минимуму.
— Понятно… — Максим задумался. Миона, безусловно, не имела никакого отношения к пропаже их находок. Видимо, даже не знала о них. Недаром в ее рассказе не было ни слова ни о шестерне, ни об алмазе. Но зачем все это понадобилось.
Этане? Почему она с такой методической последовательностью уничтожала все результаты их трудов? Это могла сказать только она сама. Если ей вообще заблагорассудится говорить на эту тему…
8.
Легкая белоснежная гондола мягко отчалила от берега и, быстро набирая скорость, помчалась по голубовато-зелёной глади озера. Несколько минут Максим и Миона молчали, глядя на проплывающие берега. Потом Миона сказала:
— Вы не сердитесь, что сегодня я не дала вам пойти в информаторий? Ведь нужно иногда и отдохнуть, правда?
— Отдых — вздор. Но ради того, чтобы побыть с вами, можно поступиться чем угодно.
— Слышала бы вас Этана!
— Думаете, ей никто не говорил ничего подобного?
— Такое можно услышать только на Земле. У нас, в наших мирах, сочли бы это за безумие.
— Разве там кет любви?
— Такой, как на Земле, — нет. Неужели вы в самом деле допускаете, что там, в мирах Системы, кто-то стал бы так вот, часами смотреть в глаза любимой? Разве можно столь нерационально растрачивать энергию и время?
— Вы так думаете?
— Я должна была так думать. Так думают все мои соотечественники. А я… Я не думаю, не могу. Вы действуете на меня в тысячу раз сильнее всякого астийского эдельвейса.
Иногда мне бывает просто страшно. И всё-таки… Всё-таки, я не променяю это ни на что. Земля покорила меня. Несмотря на все старания Этаны. В прошлый раз я рассказала вам, как она прервала нашу «встречу» на озере. Это было, конечно, разумнее всего. А мне было так больно покидать вас, так хотелось еще поговорить с вами. И Этана, видимо, желая утешить меня, сказала: «Потерпи немного. Скоро будет для вас обоих сюрприз». Я не придала значения ее словам. Но сюрприз появился очень скоро. Этим сюрпризом оказалась Лара…
— Лара?!
— Да. Я узнала о ней раньше, чем вы. О ней и об Антоне.
И с замиранием сердца ждала вашей первой встречи с Ларой.
— Но кто она, кто?
— Очень хорошая девушка-землянка, близкая вам по душевному складу, по характеру чувств, умственных запросов. И очень похожая на меня. Правда, тут Этана с Кибером кое-что подправили с помощью автоматов.
— Подправили! Разве можно так с людьми? — не удержался Максим.
— Они не сделали ей ничего плохого. Хотя я, конечно, не поступила бы так. Да я и не знала еще тогда всего. Просто любовалась ею и ждала ее встречи с вами. Мне очень хотелось, чтобы вы стали друзьями. Надо вам сказать, у меня никогда не было по отношению к ней такого чувства, как к Марине. Даже наоборот. Я любила ее. Может быть, потому, что представляла на ее месте себя…
— Скажите, Миона, у нее тоже был элемент связи?
— Да. Только Кибер вел его в несколько ином режиме.
Несколько минут прошло в молчании. Гондола скользила уже вдоль другого берега, по солнцу, и Миона прикрыла иллюминаторы плотными светофильтрами:
— И вот, ваша встреча состоялась. Как вы, бедняжка, мучились вопросом, я это или не я! Но вы любили ее, я видела…
— Да, она нравилась мне… Но только потому, что была похожа на вас.
— Я знала это, знала все. Однако трудно сказать, во что вылились бы ваши отношения. Я помню, с каким волнением шли вы к ней на свидание. Но это несчастье с мальчиком на реке… Я преклонялась перед вами за ваш самоотверженный поступок. Но каким горем это обернулось для вас! Вы были в таком отчаянии, что Кибер поднял даже тревогу, а Этана без слов разрешила мне «встретиться» с вами в иллюзионории.
В то утро я хотела рассказать вам все. Я просто устала от игры, затеянной Этаной. Но она снова убрала меня из вашего сна. Может быть, так было лучше. В конце концов ваши недоразумения с Ларой уладились бы сами собой.
Однако случилось так, как не мог предположить никто. Мы не знали, что вас ждет новое испытание. И уж, конечно, не могли предвидеть, что вы покинете и город, и Лару, и снова вернетесь на кордон. Но все произошло именно так, и несколько дней спустя я опять увидела вас на старой вормалеевской дороге.
А дальше… Дальше страшно вспомнить. Эта ваша схватка с хулиганами произошла совершенно неожиданно.
Я была тогда в челночке на Тинто и видела, как они набросились на вас. Все решали считанные секунды. Я немедленно связалась с кораблем. Все остальное сделали Кибер с Этаной. И как всегда с опозданием. Вы были уже ранены ножом.
Но за что? Что толкнуло их на такое преступление? Этот вопрос занимал нас тогда больше всего. Кибер специально проанализировал психику этих и многих других подобных хулиганов. И вот что мы узнали.