— Я смогу побеседовать с ним через четырнадцать минут здесь, на космодроме Эо.
— В каком секторе вас найти?
— Не беспокойтесь, я сам найду вас. Ждите меня здесь же, где стоите.
Экран погас. Максим постарался подавить в себе волнение, вызванное предстоящей встречей со столь высокопоставленным лицом. Этана не мешала ему сосредоточиться.
— А вот и он! — наконец воскликнула она.
Действительно, к ним подходил, еще издали протягивая руки для приветствия, высокий темноволосый атлет, лицо которого они только что видели на экране:
— Добрый день, друзья! Рад познакомиться с такой милой соотечественницей и особенно с вами, мой друг. Меня зовут Горо. Счастлив буду оказаться вам полезным.
Максим и Этана назвали себя. Член Высшего директориума улыбнулся Максиму:
— Я расцениваю это как большую удачу — побеседовать с представителем иной цивилизации.
Максим не мог не ответить улыбкой: Горо, кажется, очень выгодно отличался от своих соотечественников не только внешностью, но и складом характера, что, как оказалось позднее, имело вполне определенную причину: он, как и Этана, родился на космическом корабле.
— Где же мы побеседуем, друзья? — продолжал он, с видимым интересом приглядываясь к Максиму. — И не будет ли это скучно вам, Этана?
— Я оставлю вас, пожалуй, — ответила та, поняв намёк Горо, — и сама разыщу часа через два.
— Очень хорошо. Тогда вот что, Максим, поднимемся-ка в воздух. Там нам никто не помешает, — и, простившись с Этаной, он снова повел Максима на стоянку гравилётов.
Через минуту они уже парили высоко над океаном.
— С чего мы начнем, мой друг? — спросил Горо, откинувшись на спинку кресла.
— Я хотел, чтобы вы рассказали об общественном устройстве системы Агно.
— Отлично. Но прежде, чем рассказать вам об этом, и для того, чтобы знать, как построить свой рассказ, я хотел бы услышать о вашем мире, вашем общественном устройстве.
Максим задумался:
— Это будет не так просто. Но я попробую…
— Та-а-ак… — сказал Горо, выслушав рассказ Максима. — Законодательная и исполнительная власть… Вы знаете, в принципе почти одно и то же во всех известных мне мирах. Но у нас есть свои нюансы. Все, что входит у вас в понятие исполнительной власти, осуществляется Главным кибернетическим устройством Системы. Это чрезвычайно сложная структура, на создание которой ушло более миллиона лет, но которая по праву может считаться самым большим достижением цивилизации Агно. В Главном кибере сосредоточены все наши знания, все достижения нашей науки и культуры, и, что самое главное, все это практически мгновенно может стать достоянием любого гражданина Системы. Это, если хотите, общий, коллективный мозг нашего общества.
Главный кибер осуществляет планирование и непосредственное руководство всей промышленностью, энергетикой, транспортом, добычей и переработкой сырья. Главный кибер наблюдает за каждым, я подчеркиваю, за КАЖДЫМ без исключения гражданином Системы в смысле выполнения принятых у нас норм и правил поведения. Наконец, тот же Кибер по первому требованию предоставляет в распоряжение любого гражданина все материальные блага и технические ресурсы в рамках, разумеется, установленных для данной эпохи, и немедленно приходит на помощь каждому, попавшему в беду, используя все имеющиеся в его распоряжении средства. Вот как мы понимаем исполнительную власть.
Теперь о власти законодательной. Она, напротив, ни в коем случае не может быть передана машине… О, смотрите, челночный корабль звездолёта! — Горо привстал с кресла и развернул аппарат так, чтобы можно было лучше видеть платформу космодрома. Максим прильнул к прозрачной стенке гондолы. К центральной части серебристого кольца медленно, словно поддерживаемый невидимыми пружинами, опускался громадный голубой тороид, какой он видел когда-то в пластинке Мионы и какой предстал перед ним в последние минуты пребывания на Земле. Но тогда Максим видел лишь часть его, смутно выступающую из мрака ночи.
Теперь же гигантский бублик, исчерченный мозаикой кругов, ромбов, сферических треугольников, был весь как на ладони. Жаль только, что они с Горо отлетели далеко от космодрома. Трудно будет рассмотреть детали встречи. Однако член Высшего директориума словно прочел его мысли:
— Придется включить оптическую и акустическую системы.
И вновь произошло чудо. Аппарат словно переместился к самой платформе космодрома. Сразу стали видны лица встречающих, слышен их говор, шарканье ног по платформе и тугой нарастающий гул от спускающейся громады корабля. Глаза Максима жадно перебегали с толпы на тороид и обратно.
Между тем «челночок» коснулся поверхности воды и замер. Встречающие — их набралось теперь человек триста-четыреста — столпились вокруг внутреннего обвода бухты.
Люки корабля раскрылись. Счастливые лица астронавтов показались в них. Максим почувствовал, что даже у него предательски запершило в горле. Торжественная минута приближалась. Все кругом будто насторожилось в ожидании радостного мгновенья. Как в небе перед первым ударом грома. Казалось, еще секунда, и космодром взорвется от бури восторга…
Но что это? Встречающие медленно, словно нехотя, вытянули вперед руки. Некоторые из них выдавили из себя жалкое подобие улыбки, другие просто скользнули равнодушным взглядом по люкам корабля. Ни один мускул не дрогнул на их каменных лицах. Ни один возглас не нарушил тягостной тишины.
Люки корабля захлопнулись. Он медленно погрузился в пучину вод. А сверху опускался уже второй корабль. Потом третий… Но Максиму больно было смотреть на эту «встречу». В душе клокотала обида за людей, которые, может быть, десятки лет провели во враждебном космосе, мечтая о возвращении на родину, считая каждый день, каждый час. А эти сфинксы…
Он с укоризной взглянул на Горо. Тот понимающе кивнул:
— Мне самому долгое время было странно видеть эту чрезмерную сухость моих соотечественников. Я ведь лишь недавно вернулся из длительного галактического рейса. Однако, может, так и должно быть? Нельзя давать волю чувствам…
— Но почему же, почему?
— Чтобы не дать им поработить себя, не дать увлечь на нелогичные поступки.
— Разве это опасно?
— Иногда — да. — Горо вдруг нахмурился, словно отмахиваясь от каких-то неприятных воспоминаний, и резко переменил тему разговора:
— Так на чем мы с вами остановились?
— Вы сказали, что законодательная власть не может быть передана машине.
— Да. Ни в коем случае! Кстати, такие случаи известны. Даже для довольно высокоразвитых цивилизаций. Последствия их оказались трагичными.
— Как же решили этот вопрос вы?
— У нас законодательная власть осуществляется так называемым Высшим директориумом Системы. Этот орган нельзя сопоставить ни с одним из ваших учреждений. Члены его не избираются и не назначаются. Он не ограничен ни количеством законодателей, ни сроком их полномочий. Членом Директориума может стать каждый, кто хочет и считает себя способным к руководству Системой. Он должен лишь сдать соответствующий экзамен Главному кибернетическому устройству. Одним из таких законодателей являюсь я.
Нас очень немного. Мы живем в разных уголках Системы, вплоть до искусственных спутников и галактических кораблей. Кстати, каждый командир галактического и внегалактического корабля автоматически становится членом Совета. Это вытекает из самой сущности космических экспедиций. Наши корабли летят лишь с одной целью — за знаниями.
Мы очень редко собираемся вместе. Мы не заседаем, не дискутируем, не голосуем. Мы лишь время от времени обмениваемся мнениями по наиболее важным и интересным вопросам, используя обычные каналы связи. Мы не пользуемся абсолютно никакими привилегиями по сравнению с другими гражданами Системы, кроме одной — Кибер регулярно информирует нас о всех достойных внимания событиях, происходящих в Системе и за ее пределами. Впрочем, такую информацию при желании может получить и любой другой гражданин Системы.
Как же осуществляем мы свои законодательные функции? По каждому вопросу, возникшему у Кибера или поднятому одним из членов Директориума, равно как и любым гражданином Системы, Электронный секретариат Директориума — единственная ячейка, не подчиняющаяся Киберу, — запрашивает мнение членов Директориума. Это свое мнение мы направляем в секретариат, и тот анализирует их. В случае совпадения не менее восьмидесяти процентов рекомендаций членов Директориума они становятся законом и вводятся секретариатом в обязательную программу Главного кибернетического устройства. В противном случае Секретариат уведомляет членов Директориума, что они не пришли к общему мнению и должны еще раз подумать над поставленной проблемой. В этом случае каждый член Директориума может ознакомиться с рекомендациями и других членов.
Что же за вопросы могут стать предметом обсуждения Директориума? Естественно, в основном это лишь важнейшие проблемы, такие, как планирование галактических и внегалактических экспедиций, проблемы, связанные с заселением иных миров, взаимоотношениями с другими цивилизациями, выработка главных направлений в развитии науки, изменение правовых норм граждан Системы и тому подобное…
Все это было интересным до чрезвычайности. Максим засыпал своего нового знакомого вопросами. Но беседу их прервал сигнал ближней связи. На экране появилось лицо Этаны:
— Я вынуждена прервать вас, друзья. Нам пора лететь, Максим.
Максим встал, извинился перед Горо:
— Простите, я отнял у вас слишком много времени.
— Напротив, мне было очень интересно побеседовать с вами. Где вы нас ждете, Этана?
— Стоянка гравилётов, сектор четыреста двадцать четыре.