— Но почему мое пребывание здесь должно быть тайной? — не удержался Максим.
— Это трудно объяснить в двух словах. Со временем вы все узнаете. И так будет недолго. Всего три дня.
— А что произойдет через три дня?
Она заметно смутилась:
— Я стану совершеннолетней… Но больше никаких расспросов! Вы, наверное, не ели с утра?
— Ну, после такого завтрака…
— Не продолжайте! Идемте со мной.
— Вы покажете мою дорожку?
— Я провожу вас до вашей виллы.
— Но это слишком далеко.
— Здесь рядом есть станция фуникулёра.
Они углубились в лес и не прошли десятка шагов, как Максим увидел знакомую гондолу. Он отодвинул фонарь:
— Позвольте, на этот раз повезу вас я? — Он помог ей сесть в кабину, задвинул фонарь и, нажав нужные клавиши, надавил на педаль. Гондола взвилась вверх.
— Можно и не так быстро, — сказала Миона.
Он отпустил педаль. Гондола почти остановилась. Теперь они словно парили в звездной вышине.
— А это ничего, что вы задержитесь? Вас не будут искать? — спросил Максим вполголоса.
Ока заговорщически улыбнулась:
— Я выключила и свой элемент связи.
Гондола начала спускаться к морю. Внизу поплыли темные куртины леса, поляны, залитые лунным светом, тонкие, еле различимые ленты серпантина.
Максим оглянулся на Миону:
— Можно открыть колпак?
— При такой скорости можно.
Он сдвинул фонарь. Встречный ветер ударил в лицо, завладел волосами Мионы. Она придержала их рукой:
— Как нравится вам наш маленький мир?
— Трудно сказать. Здесь все так необычно…
— Мама говорит, это точная копия одного из уголков второй планеты нашей звезды Агно. Но я не видела ее. Моя родина здесь.
— Вы родились на корабле?
— Да. Тот, большой мир я знаю только по сеансам иллюзионория и рассказам мамы. Он очень красив. Однако на планете слишком мало суши. Только отдельные острова. Поэтому люди живут и на воде, и на большом спутнике — Риго. Бон этом, зелено-голубом, — указала она на небо. — Сейчас он лучший из миров Системы. Хотя вся атмосфера и вода на нем искусственные. А малый спутник — Церо — заселить не удалось, там слишком высока радиоактивность поверхностных пород. Недаром он такой зловеще-красный.
— Но где все это? Где такая звезда — Агно? — спросил Максим, глядя на незнакомый узор созвездий.
— О, далеко! Совсем в другой стороне галактики. Позже я покажу на карте вашего звездного неба. А вот и вилла! Закройте фонарь. У вас, наверное, голова кружится от голода?
— Что вы! Я и забыл о еде!
— Правда? Как странно, что вы, люди Земли, не светитесь. Это ведь очень трудно, — говорить с человеком в темноте, не видя его лица…
Гондола остановилась у знакомого куста сирени. Максим открыл фонарь. Миона легко спрыгнула на дорожку.
— А это ваш земляк, — сказала она, указывая на куст. — Я сама выкопала его совсем крохотной веточкой. Позже вы встретитесь и с другими переселенцами с Земли. Они прекрасно чувствуют себя на новой родине.
Она прошла с ним в помещение виллы, сама включила светильники, открыла вход в столовую, подняла необходимую мебель:
— Надеюсь, теперь вы не ляжете спать голодным?
— А вы уже уходите?
— Да, теперь я должна вас покинуть. До завтрашнего утра. Кстати, в наших сутках всего двадцать земных часов.
Придется вам вносить поправку и каждое утро переводить стрелки вперед. Ничего другого я предложить не могу. Мы просто чувствуем ход времени. Доброй ночи, Максим. — Она протянула к нему руки ладошками вперед.
— До свидания, Миона, — он взял её пальцы и прижался к ним губами.
Она неожиданно побледнела:
— Максим, милый! Мне приятны эти ваши… ласки. Но пока не надо. Нельзя. Наши девушки не могут до совершеннолетия переступать товарищеских отношений с мужчиной. Таков закон Системы. Не сердитесь на меня. Прощайте! — Она шагнула к стене и исчезла в ночном мраке.
Он снова остался один…
3.
— А теперь я покажу вам еще одно интересное сооружение, — сказала Миона, когда на следующий день, рано поутру, они отправились на осмотр жилого. сектора звездолета. — Мы зовем его Дворец астронавтов. Видите тот огромный шар? Впрочем, надо подняться выше…
— Я уже видел его из кабины фуникулёра.
— О, это совсем не то! А сейчас… Вот смотрите!
Они поднялись вверх по тропинке, и оно открылось сразу во всем своем величии, это громадное здание в виде ребристого цилиндра с шаром на вершине. Сам цилиндр был сложен из голубовато-серого камня, а ребра-пилоны облицованы серебристым металлом, настолько ярким, что на них было больно смотреть. Казалось, здание прорезано полосами белого пламени. Но самым удивительным был шар. Огромный, абсолютно гладкий, цвета красной меди, он будто парил в воздухе, едва касаясь кровли здания. Диаметр его составлял никак не меньше тридцати-сорока метров, и было совершенно непонятно, как он крепится к крыше, не скатываясь с нее.