— Не грустите, Максим, — прервала его мысли Миона. — Не надо жить прошлым. У вас еще все впереди.
Максим вздохнул:
— От прошлого не уйдёшь. Помните, что сказал ваш отец?
— Таку него действительно не оставалось ничего, кроме прошлого. Да глубин этого озера, — добавила она с мрачной грустью.
— Не понимаю, — сказал Максим, вздрогнув от неясного предчувствия.
— Сейчас поймете, — коротко ответила Миона.
Нажатием кнопки она закрыла иллюминаторы гондолы, и корабль быстро погрузился под воду. Густой зеленый полумрак окружил их со всех сторон. Юркие рыбоподобные существа закружились перед глазами. Однако Максим еле успевал их рассматривать. Судно стремительно уходило на глубину. Вскоре в гондоле стало совсем темно, слабо светились лишь лицо и руки Мионы. Она молча вела корабль дальше к неведомой цели. Молчал и Максим, приготовившись к чему-то совершенно необыкновенному.
Наконец движение замедлилось. Слабый багровый полусвет забрезжил внизу. А еще через минуту огромная светящаяся полусфера встала на их пути. Корабль пошел вдоль нее по спирали вниз. Свет под куполом все усиливался. Неясные очертания громадного сооружения начали проступать сквозь прозрачные стены.
Между тем, корабль почти коснулся дна и медленно вошел в небольшую, примыкающую к куполу камеру. Послышался слабый шум. То невидимые насосы быстро откачивали из камеры воду. Наконец гондола мягко легла на массивные каменные плиты. Иллюминаторы раскрылись. Миона встала и молча протянула ему руку. Лицо юной инопланетянки было бледнее обычного. В глазах застыла скорбь.
Максим, не говоря ни слова, направился за ней. Они вышли из гондолы, подошли к стене купола. Миона коснулась ее рукой, и стена исчезла. Огромное круглое помещение открылось перед ними. А когда глаза Максима привыкли к красноватой полутьме, он увидел, что почти все оно занято гигантской шестигранной пирамидой из черного с золотистыми искорками камня.
Здесь Миона остановилась, протянула руки вперед, низко опустила голову к груди. Несколько секунд прошло в молчании. Максим не сводил глаз с величественно-мрачного монумента. Вершина его терялась в багровом мраке, нижняя же часть была объята красным пламенем, единственным, что освещало этот подводный мавзолей усопших.
Дрожь пробежала по спине Максима, когда он понял, куда привела его инопланетянка. А она снова взяла его за руку и пошла прямо к объятой пламенем стене. Багровые отсветы делали ее лицо неузнаваемым, рука, сжимающая руку Максима, вздрагивала от напряжения.
Страх окончательно овладел Максимом. Однако он словно в оцепенении продолжал идти за Мионой. Вот она уже шагнула в клубящееся пламя. Вот огонь коснулся его собственной руки, но не обжег, а лишь чуть парализовал её.
Вот он уже полностью вступил в бесшумно клокочущий костёр, чувствуя, как все тело точно немеет, становится безжизненным, чужим.
А нижняя часть стены уже исчезла перед ними, будто расплавилась в пламени, и Миона ввела его в узкий коридор, освещенный только заревом бушующего за спиной огня и ведущий, казалось, в бесконечность.
Наконец коридор расширился в небольшую овальную камеру, где было совершенно темно. Лишь сотни продолговатых цилиндриков слабо фосфоресцировали голубым светом на стенах подземелья, да тускло светился в глубине высокий экран. Под каждым цилиндриком размещалась серебристая клавиша и был выбит в стене то ли символ, то ли цифра незнакомых Максиму очертаний. А высоко над головой будто в сполохах фиолетовой люминесценции угадывались контуры парящей женщины с призывно опущенными вниз руками и теплой всепрощающей улыбкой на лице.
Миона выпустила руку Максима и, подойдя к одному из цилиндриков, на миг прижалась к нему лицом, потом нажала клавишу и приблизилась к экрану. Тот осветился сильнее, а в следующее мгновенье знакомый седовласый командир шагнул к ней навстречу, протягивая руки в немом приветствии. Миона также протянула к нему руки, низко опустив голову, и так застыла в скорбном молчании и абсолютной тишине, настолько глубокой, что Максим услышал, как бьется его сердце.
Но вот экран погас. Миона, все так же не говоря ни слова, повернулась и пошла к выходу. Максим поспешил за ней. Через несколько минут коридор вывел их к подножью пирамиды. Здесь они снова пошли через стену пламени и остановились, обернувшись к монументу. Вид его действовал потрясающе. Теперь, после мрака погребальной камеры, света было вполне достаточно, чтобы рассмотреть всю пирамиду. В ней было что-то от космоса. Золотисто-черная громада, возносящаяся из багровых языков огня, воплощала, казалось, саму вечность. Но Миона уже пошла к выходу.