— Да… — снова смутился Максим, удивленный столь поразительной проницательностью.
— Но прежде чем перейти к такой большой проблеме, как взаимоотношения цивилизаций, мне хотелось бы, как у вас говорят, поставить точки над i в другом, пусть небольшом, но тоже важном вопросе, вопросе взаимоотношения нас с вами, — она окинула Максима быстрым взглядом и, как ему показалось, усмехнулась. — То, как относитесь ко мне вы, я знаю…
— То есть? — насторожился Максим.
— Знаю, можете не сомневаться! — повторила Этана, уже не пряча усмешки. — А вот каково мое отношение к вам, придется сказать мне самой. Я отношусь к вам вполне благожелательно, Максим.
Он недоверчиво поднял на неё глаза. Этана понимающе улыбнулась:
— Да, здесь есть два «но». Во-первых, говоря так, я имею в виду вас как личность, но отнюдь не как представителя несимпатичной мне цивилизации. Во-вторых, действительно, было время, когда я относилась к вам иначе. Позже я объясню причину такой антипатии. Но, повторяю, это было давно. С тех пор изменилось многое. И вы должны знать, что в свое время я была искренне опечалена вашими злоключениями в Ленинграде и вашим недомоганием на Лахтинском поле. Я прекрасно знала о «тайном» полете Мионы за вами и «тайных» заботах ее во время вашей болезни. Смешно бы было, если бы командир не знал, что делается у него на корабле. Все время полета Мионы в Лахту я не выходила из Центра дальней связи. А потом делала все возможное, чтобы восстановить ваше здоровье. Одной Мионе это было бы просто не под силу. Поэтому пусть вас не терзает мысль, что вы оказались на корабле без моего ведома.
— Спасибо, Этана.
— А теперь вернемся все-таки к вчерашнему происшествию. Вы знали об опасности? Миона предупредила вас?
— Да, она сказала мне об этом и объяснила, что нужно делать.
— Что же вы?
— Я собирался последовать ее совету, как заметил, что гондола, в которой, как я думал, должна была уехать Миона, почему-то осталась на месте.
— Так?..
— Но это могло значить либо неисправность гондолы, либо какое-то недомогание Мионы.
— И вы бросились ей на помощь?
— Как же иначе?
— Но вы знали, что подвергаетесь опасности?
— Эта опасность грозила и Мионе.
— Мионе не грозило ничего. Здесь вообще никому ничего не грозит. Это не на Земле. И с вами ничего не случилось бы, если бы Миона не забыла включить ваш элемент связи. Теперь он включён. Но не в этом дело. Пусть Миона действительно оказалась бы в затруднительном положении. Однако вы должны были отдавать себе отчет, что Миона у себя дома, что ей в тысячу раз легче выпутаться здесь из любого затруднения. Вам же была известна лишь одка-единственная возможность избежать опасности. Ну, скажите, — мне это очень важно знать, — что вы подумали перед тем, как броситься к гондоле?
— Я же сказал — подумал, что Мионе стало дурно.
— Да не о Мионе, а о себе! Что вы подумали о возможности своего спасения?
— Я как-то… не успел об этом подумать. Все произошло в считанные секунды.
— Чудесно! О ней успели подумать, а о себе нет!
— О ней я думаю всегда. А о себе… Кто же думает о себе!
— Вот! Так я этой представляла. Странный, феноменальный элемент человеческой неполноценности! Откуда он? Избавятся ли когда-нибудь люди Земли от этого? Или это так же непроходимо, как жестокость?
— Вы ставите это на одну доску?
— Смотря по тому, с какой точки зрения смотреть… Если оценивать этот ваш поступок и все ему подобные вне зависимости от судеб человечества, просто как действие абстрактного существа, ну, скажем, только друга моей дочери, то я, как мать, как женщина, готова преклоняться перед вами. Но если рассматривать его с точки зрения дальнейших судеб вашей цивилизации, то да — это бессмысленное самопожертвование, как и бессмысленная жестокость, в одинаковой степени являются тормозом в ее развитии, ибо то и другое стоит вне разума.
— Ну да, а разумом и только разумом и измеряется высота развития цивилизаций, так, по-вашему?
— Безусловно. И это отнюдь не мое личное мнение. Цивилизации, как и все в природе, развиваются по определенным законам.
— Я понимаю… А в чем суть этих законов, если не секрет?
— Законов много. Что вас интересует больше всего?
— Больше всего?.. Ну, главная, если так можно выразиться, генеральная линия в развитии цивилизаций?
— Главное заключается в том, что любая цивилизация, развивающаяся должным образом, я подчеркиваю — должным образом, не имеет предела в своем развитии, ни во времени, ни в пространстве. Никакие процессы природы не могут явиться причиной гибели такой цивилизации. Напротив, рано или поздно она будет безгранично распространяться по Вселенной.