Но Мвамба не отнял руки, и мальчуган не укусил его.
Так началось приручение мальчика-обезьяны. Старый охотник отдавал ему все свободное время, не жалел ни терпения, ни ласки. Однако прошел не один месяц, прежде чем мальчуган перестал рычать на Мвамбу, стал брать у него из рук пищу, отказался от попытки бежать из хижины.
Время шло, и постепенно он смирился с жизнью в деревне, привык к людям, даже привязался к Мвамбе, как может привязаться к хозяину собака. Он стал ходить с ним на охоту, помогал выслеживать зверя, доставал плоды с высоких деревьев.
Однако и много лет спустя он так и не научился говорить, не преодолел отвращения к домашней пище, не мог обращаться с ружьем, не принимал участия ни в какой деревенской работе, а главное — так и не стал, по-видимому, мыслить…
…По экрану побежали титры: «Фильм поставлен по материалам… В нем приняли участие… В основу фильма положен достоверный факт… В него включены документальные кадры, снятые на севере Мозамбика, в Африке…»
Михаил выключил телевизор:
— Удивительно!
— Ничего удивительного. Так бывает со всеми Маугли, — Антон встал и заходил по комнате. — Меня давно уже интересуют такие происшествия. Сейчас я собрал материал по девяти случаям: пятерых детей воспитали волки, двух — павианы и одного мальчика антилопа. Это вот десятый. И всюду одно и то же — дети, воспитанные зверями, не могут научиться говорить, не приобретают способности мыслить и чаще всего погибают в неволе. Случай, который мы только что видели, по-видимому, с самым счастливым исходом. Но и здесь мальчик не стал человеком. В лучшем случае из него выйдет преданное домашнее животное.
— Почему животное? — возразил Михаил с негодованием. — Это же человек, с человеческим мозгом!
— Человек? А чем, собственно, отличается человек от животного? Думаешь, только строением мозга?
— Разумеется.
— Ничего не разумеется. Главное отличие человека — это способность мыслить.
— Так разве это не просто физиологическая функция достаточно развитого мозга?
— В том-то и дело, что нет! — решительно заявил Антон. — И то, что мы сейчас видели — прямое тому доказательство. Человеческий мозг может мыслить. Потенциально может. Но надо научить его этому. Надо запрограммировать его, надо заложить в него элементарные основы мышления. Поэтому способность мыслить передается от поколения к поколению как эстафета, и достаточно прервать ее хотя бы в одном звене…
— Постой-постой! Что же получается? Выходит, по-твоему, если бы, скажем, на Земле вдруг исчезли все взрослые люди, остались одни младенцы, то человеческий разум, человеческая мысль исчезли бы совсем?
— Да, по крайней мере, на очень длительное время. Мозг сам по себе — это кибернетическая машина с пустым блоком памяти, это, если хотите, горючий материал, к которому еще надо поднести искру, чтобы разгорелся тот костер, который мы называем мышлением. Вот эта-то искра и передается от человека к человеку. Только человеческое общество с его преемственностью поколений может быть хранителем разума. Для одного человека или даже небольшой группы людей это невозможно.
— Ну, так можно и до идеализма докатиться. Давно доказано, что мысль — продукт мозга.
— При чем здесь идеализм? И с чего ты взял, что я не считаю мысль продуктом мозга? Я хочу лишь сказать, что только подготовленный мозг может дать такой продукт. И подготовка эта возможна лишь в определенном возрасте. Ни о каких мыслях без мозга не может быть и разговора. И все же ни один здравомыслящий человек не поставит знак равенства между мышлением и мозгом. Если мозг эволюционировал, как всякий другой биологический объект, то эволюция мышления шла, видимо, по совсем иным законам. Прообразом мозга может служить любая нервная клетка. Прообраза мышления мы не знаем.
Михаил вскочил со стула:
— Здравствуйте! Еще один Спиноза! Прообраз мышления… Да возьми любую обезьяну!
— Обезьяна обладает лишь сложным комплексом условных рефлексов, — отрезал Антон.
— Так, чудак-человек, это и есть прообраз мышления.
— Ничего подобного. Это вещи разных порядков. Хотя бы потому, что нормальный процесс мышления вообще невозможен вне общества, чего нельзя сказать об условных рефлексах.
— Как это невозможен вне общества?
— А так вот, товарищ убежденный материалист. Ты что, не знаешь, что люди, изолированные от общества и лишенные источников информации, постепенно дичают?