— А если пешком?
— Эка хватил! Тут километров десять, а то и все пятнадцать. Разве до Трех долинок тебя подбросить, там близко. Только лесом, через овраг, без дороги.
— Идёт! Как-нибудь…
— Ну, садись.
До Трех долинок домчались быстро. Шофер гнал машину на предельной скорости. Но как найти теперь эту базу геологов?
— Они тут вправо. Так прямиком и дуй! — кивнул на прощание шофер.
Легко сказать — дуй прямо. А как это сделать в сплошной темноте, по снегу? Местность незнакомая. Если б хоть какая-нибудь тропинка, след от ног. Но кругом одни сугробы. На небе ни звезды. Уйдешь в сторону с первых шагов.
Максим снова почувствовал озноб. Боль в голове не давала собраться с мыслями. Предательский страх начал закрадываться в душу. Но так продолжалось одно мгновенье. Он снова представил Лару, измученную болезнью, мечущуюся в жару и не раздумывая шагнул в темноту. В лицо ударил мокрый ветер. Это хорошо. Хоть по ветру можно будет ориентироваться. И он двинулся вперед.
Сначала под ногами тянулось поле с довольно крепким настом. Потом пришлось продираться через кусты. Наконец он вступил в густой еловый лес. Теперь ветер едва чувствовался. Ноги глубоко вязли в снегу, путь то и дело преграждали большие разлапистые деревья. Не прошло и четверти часа, как сильная слабость заставила Максима присесть в снег. Нестерпимо хотелось пить. Он бросил в рот щепоть снега. Больше, казалось, не сделать ни шагу. Однако мысль о Ларе снова подняла его на ноги. Идти! Идти во что бы то ни стало!
Густой ельник кончился. Потянулось редкое мелколесье. Потом снова лес. И все та же темень, мокрый снег, безмолвие. Время словно остановилось. Сознание заволокло туманом. Но он шел и шел, несмотря на головную боль и слабость, несмотря на озноб и тошноту, несмотря на вконец промокшие ноги.
Наконец деревья расступились. Впереди показались огни, почувствовался запах дыма. Максим собрал последние силы и через несколько минут вошел в небольшой поселок из пяти или шести домов. В глаза бросились заснеженные машины с буровыми установками. База геологов!
Он подошел к первому дому и забарабанил в дверь. В ответ послышались громкие мужские голоса. Максим вошел в жарко натопленную комнату. Здесь, за столом, заваленным картами и чертежами, сгрудилось четверо мужчин. Он шагнул прямо к столу:
— Здравствуйте! Где я мог бы найти врача?
— Врача у нас нет, — ответил старший из мужчин, видимо, начальник партии. — А что случилось?
— Здесь неподалеку, в городе, умирает человек. Срочно нужен пенициллин. А ни в одной аптеке…
— Понятно. Петро, загляни-ка в аптечку, вроде там было.
Тот, кого назвали Петром, молодой паренек с кудрявым чубом, порылся в шкафу и вынул небольшую коробочку:
— Вот, есть! Целая упаковка, даже не распечатано. — Он протянул коробку Максиму.
— Спасибо вам большущее! — Максим сунул лекарство в карман и пошел к двери. — До свидания.
— Постой! — окликнул его начальник. — А на чем ты сейчас в город?
— Не знаю, право. Как-нибудь…
— Как-нибудь! До города добрых два десятка километров. А времени — двенадцатый час.
— Неужели двенадцатый?
— То-то и оно! Что бы тут придумать?.. — он выглянул в окно. — Петро, как у нас вездеход?
— Машина на ходу.
— Тогда вот что, езжай-ка в город. Вся поездка отнимет часа полтора не больше, а тут… сам понимаешь.
— Ясно, о чем говорить! Пошли, парень.
У Максима предательски защекотало где-то в глубине горла:
— Не знаю, как благодарить вас…
— Есть вещи, которые не требуют благодарности, молодой человек, — ответил геолог, протягивая руку. — Счастливо добраться.
Через полчаса вездеход прогромыхал по спящим улицам города и остановился у профессорского дома. Максим поднялся в подъезд. Но в какой квартире? Размышлять было некогда. Он нажал кнопку первого попавшего звонка. Из двери высунулось испуганное женское лицо.
— Простите, пожалуйста, квартира профессора Эри?..
— Третий этаж, номер двадцать пятый.
— Спасибо! — Максим одним махом поднялся наверх, в два прыжка пересек широкую лестничную площадку и остановился. Как войти, что сказать? Да и можно ли вообще звонить сюда сейчас, среди ночи? Он вспомнил испуганное лицо женщины. Нет, звонить нельзя. Он осторожно стукнул и прижал ухо к двери. Оттуда не доносилось ни звука. Тогда он легонько нажал на скобу. Дверь открылась. В прихожей горел свет. Две выходящие в неё двери были закрыты. Максим тихонько кашлянул.
— Кто там? — её голос, ясный, отчетливый.
Он облегченно вздохнул:
— Тут вот… лекарство.
— Зайдите, пожалуйста, сюда.