Пластинки как не бывало.
Таня устало опустилась на диван:
— Вот вам и «тень минувшего»! Нет, Максим, это она принесла пластинку. Специально для вас. Знала, я покажу вам. Она же и забрала ее обратно. Теперь вы сами видите…
Максим почувствовал, что все его доводы вот-вот рухнут, как шаткий частокол на пути лавины:
— Что значит — забрала? У нас на глазах? Как можно?
— Ей все можно. Что в этом удивительного? Она совсем из другого мира.
— Из другого мира?! Что вы говорите? Какой мир имеете в виду?
— Я и сама не знаю. И никто, наверное, не знает. Мы еще многого не знаем. Но должен быть какой-то другой мир. Должен!
— Почему такая уверенность?
— Потому что я хочу этого. Мечтаю об этом. Потому, что люди должны жить где-то по-другому. По-настоящему! — Таня порывисто встала. — Как бы я хотела встретиться с ними, с этими людьми, с этой девушкой! — Она посмотрела прямо ему в глаза. — Или сгореть вот так же, в голубом огне!
— Сгореть в огне! Но почему? — искренне удивился Максим.
— Ах, неужели вы не понимаете? Не видите, как я… тоскую?
— Тоскуете? Да отчего? Зачем вам тосковать?
— Ив самом деле, зачем! — она нервно рассмеялась. — Ничего-то вы не поняли, Максим Владимирович. Ну да ладно, — она посмотрела на часы. — Простите, мне нужно на дежурство.
— Как на дежурство? Вы же больны.
— Врачу болеть не полагается, разве не знаете?
— И все-таки, как можно… — он почувствовал, что чем-то обидел девушку. Ему захотелось подойти к ней, коснуться ее волос, сказать что-нибудь теплое. Но он лишь вымолвил:
— Я зашел к вам… Мы уезжаем на днях…
— Вы уезжаете? Так вдруг! — она сразу как-то обмякла, присела на краешек стула. — А я наговорила бог знает чего.
Все получилось неожиданно… Я ждала вас раньше. Мне надо было сказать так много. А теперь уж и времени нет…
— Я виноват перед вами, Таня. Позвольте мне не прощаться сегодня, зайти еще раз.
— Если вам будет не трудно…
Антон встретил его загадочной улыбкой:
— Опять пожаловал наш знакомый.
— Кто? — не понял Максим.
— Ястреб-тетеревятник. Тот самый! Ворвался в окно, и — к сейфу! Решил сталь пробить клювом, дуралей.
— И что же?
— Ничего, долбанул раз и обратно. Я пробовал стрелять. Да сам знаешь, какой из меня снайпер.
Максим осмотрел крышку сейфа, выглянул в окно:
— Не нравится мне это, Антон. Неспроста прилетал ястреб.
— Придется усилить охрану. Недолго осталось.
— Охрана — охраной. Но он мог всадить в сейф какой-нибудь индикатор. И теперь, чего доброго, выследит наш отъезд, увяжется за поездом.
— Боишься, нагрянет в институт? — рассмеялся Антон. — Милости просим! Там на него найдется управа. Сам угодит в сейф. А где ты пропадал столько времени?
— Сказать, так не поверишь. Новый феномен на кордоне.
— Опять твоя русалка?
— На этот раз — фильм о ней. И какой фильм! — Максим рассказал о загадочной пластинке.
— Что я тебе и говорил! — оживился Антон. — Определённо, это одна из тех, кто прибыли сюда в астийское время. Наша пра-прабабка, выходит. Хотел бы я на нее взглянуть!
— Может, увидишь когда-нибудь. Если она всего лишь тень минувшего…
— Несомненно! Мы ведь понятия не имеем, как они хранили и передавали информацию. Но, видимо, некоторые источники ее действуют до сих пор. С одним из них ты и столкнулся сегодня.
— Возможно, возможно… Но как он попал к нашей знакомой? И главное — как исчез у меня на глазах?
— Трудно сказать, Максим. Но пока не важно…
— Нет, важно. Очень важно! Одно это может разрушить все твои гипотезы. Как ты не поймешь: раз то, что было в прошлом, оказывается связанным с какими-то силами, действующими сейчас, значит, прошлое становится настоящим.
— С какой стати! Пластинка могла быть кем-то найдена, как твоя шестерня. Что же касается ее исчезновения, то мало ли… Что мы знаем об их материалах? Может, это результат простой сублимации. Не будем терять на это время. Для нас важнее расшифровать саму информацию. Жаль, что ты не успел сфотографировать увиденное. Особенно последние кадры «фильма». Голубой тор мог быть звездолётом наших предков..
— Наших гостей, ты хочешь сказать? — перебил Максим.
Антон посмотрел на него долгим взглядом:
— Ты все-таки не допускаешь, что это одно и то же?
— Не допускаю, Антон.
— Но в чем я не прав, по-твоему?
— Дело не в твоих умозаключениях, они логичны. Ты очень убедительно показал возможность космической истории человечества. Возможность. Но возможность не есть действительность. Чтобы доказать ее, нужны факты.