«У меня для тебя сюрприз, – прошептал Драко с озорной улыбкой. – Закрой глаза». Гермиона кивнула.
Голос мужа звучал далеко-далеко. Снег затвердел. Гермиона открыла глаза. Она лежала на тонком льду. От малейшего движения по нему поползли трещины. Тело дрожало от лютого холода, даже любимое пальто не спасало. Она осторожно обняла себя руками, пытаясь согреться. Рядом появилась ледяная паутинка.
Глаза болели от сияния снега. Деревья голыми ветками уродливо пронзали пустое небо. Издали послышались голоса и смех. Гермиона пригляделась, увидев Драко и Асторию. Они счастливо смеялись и не замечали её. «Драко», – едва слышно шептали посиневшие губы, пока он целовал другую. Раздался пронзительный треск. Лёд разбился, как и её израненное сердце.
Она падала вниз. Обжигающе холодная вода накрывала тело, пробираясь за шиворот, заливаясь в нос и рот. Гермиона захлебывалась, не в силах сделать спасительный вдох. Лёд безжалостно смыкался над головой.
Дрожа всем телом от яркого сновидения, она распахнула глаза. Вокруг царила тьма. Гермиона подумала, что всё ещё спит, но тяжелый запах сырости слишком сильно бил в нос. Приглушённый свист давил на нервы.
Гермиона попыталась встать. Хотела подвигать рукам, скрещенными на груди, и ногами, но поняла, что тело ей не подчиняется. Она лежала на чем-то холодном. Камень неприятно царапал спину. Шипение, что она приняла за свист, становилось всё громче и угрожающе. Сердце словно остановилось на миг.
«Серпентарий», – догадалась Гермиона и похолодела. Попробовала позвать на помощь, но уже предчувствовала, что не удастся издать ни звука. Тишину нарушало лишь перешептывание змей.
– Проснулась? – донеслось из темноты.
«Астория? – Гермиона вздрогнула, узнав голос. – Но как? Снова видение?» Она разомкнула пересохшие губы в немом вопросе. Прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной мгле.
Факелы на стенах вспыхнули синим огнём, ослепив Гермиону. Она осторожно открыла глаза, почувствовав себя в плену. Её окружали змеи. Десятки пар глаз с вертикальными зрачками пристально наблюдали со всех сторон. Пламя извивалось точно белоснежные тельца в террариумах. Она поёжилась, заметив маленькие скелеты и черепки крыс на полу. Стеклянная преграда выглядела слишком хрупкой.
Гермиона искала глазами Асторию. Путы на руках зашевелились. Чешуйки мерзко касались кожи. Её замутило. Змея, оплетавшая ладони, подняла голову, словно изучая свою добычу. Гермиона не дышала. Волоски на теле встали дыбом. Полоз зашипел, показав чёрный раздвоенный язык.
«Они очень агрессивные», – предупреждала ведьма в Косом переулке несколько дней назад. Гермиона сглотнула. Змея мучительно медленно поползла вверх по груди. Ткань неизвестного платья противно зашуршала. Другой полоз сильнее сдавил ноги. Чёрные маленькие глазки пугающе блестели в сапфировом свете. Шипение раздалось у самого уха. Склизкие чешуйки холодили шею. Гермиона зажмурилась.
«Хорошо, что техасские полозы не ядовиты, – продавщица улыбнулась. – Но кусают что надо. Вы с ним поосторожнее».
Острая боль обожгла шею. Гермиона дернулась и открыла рот в беззвучном крике. По нежной коже побежала тёплая струйка. Маленькие глазки запылали кроваво-красным. Змея поползла назад и свернулась вокруг тонких запястий.
Место укуса жгло. Гермиона с силой сжала зубы, чтобы не разрыдаться. Гул в голове мешал думать. Кровь пачкала воротник. Алые пятна уродливо расползались по платью. Гермиона содрогнулась, вспомнив, что видела эту ткань на портрете. В нос ударил аромат духов Астории. Голова закружилась. Змея в ногах все сильнее сдавила лодыжки.
– Какая жалкая, – раздалось откуда-то снизу.
Гермиона опустила взгляд и увидела Триззи. Пугающая гримаса застыла на бледном узком личике. Чёрная мантия, явно слишком большая для домовика, длинным шлейфом волочилась по полу.
В руках Триззи блестела старинная чаша, покрытая символами. «Темная магия», – вглядевшись, распознала Гермиона. Домовая эльфийка обмакнула в чаше указательный палец с острым ногтем и, поморщившись, прикоснулась ко лбу.
– Я надеялась, хозяин выберет лучшую ведьму, – бормотала она, чертя что-то на коже обездвиженной волшебницы, – а не ту, что неспособна обнаружить проклятие страха и паранойи, – Триззи гадко рассмеялась. – Молодая миссис Малфой никогда бы не попалась в эту ловушку. Хозяйка расстроится, когда узнает, что за уродское тело ей досталось.