Савич сказал: «Венера, наша криминалистическая лаборатория в течение часа отправит к вам специалиста для взятия проб вашей крови и волос. Доктор Амик также запросил анализ мочи. Мы очень скоро узнаем, действительно ли кто-то пытается вас отравить. Но я хочу исходить из того, что вы правы. Расскажите нам с Шерлоком о том, как вы впервые заболели. Где вы были, с кем и когда».
Венера открыла маленькую черную записную книжку и пролистала первую страницу.
«Три недели назад, в среду, мы с Гатри и Александром были в клубе Ambassador на К-стрит. Никаких торжеств, просто ужин вне дома. Я заказал лобстерное шассе — фирменное блюдо шеф-повара, который его и придумал. Помню, оно было немного слишком острым на мой вкус, но их коктейли с шампанским были божественны. Я выпил две порции, но растянул на два часа, а потом выпил чашку кофе без кофеина».
Савич наклонился к ней. «В клубе кто-нибудь заходил, задерживался надолго?»
«Когда я появляюсь на публике, всегда находятся люди, желающие поболтать со мной.
Подозреваю, проверю, не впал ли я уже в маразм».
Савич рассмеялся. «Вряд ли. Кто-нибудь из них подходил к твоей еде?»
Фрэнк Зепп — ты же его знаешь, Диллон, он был одним из моих бухгалтеров лет двенадцать, — зашёл ко мне, и я пригласил его присесть. Он выпил с нами коктейль. Я спросил о его жене, и он сказал, что она от него уходит. На это я ничего не мог сказать, кроме сочувствия, и вскоре ушёл. Кажется, заходили ещё двое — член городского совета, с которым я познакомился в мэрии, и член совета регентов Смитсоновского института, с которым я работал, но их визиты были короткими, слишком короткими, чтобы кто-то из них успел подсыпать яду моему лобстеру.
Шерлок спросил: «Когда ты заболела, Венера? Какие у тебя были симптомы?»
Мы вернулись домой около десяти часов. Вероника помогла мне лечь спать, но у меня было много мыслей. Мы работаем над слиянием с семейной компанией из Бостона. Они недовольны, но им отчаянно нужны наши деньги, и они не понимают последствий. У меня внезапно разболелась голова, закружилась голова, возникло расстройство желудка со спазмами. И меня затошнило. Хуже всего было минут тридцать. Я даже не стал давать Веронике таблетки, просто принял антацид и тайленол. Потом всё снова стало хорошо. Я позвонил своему лечащему врачу.
Утром доктор Филберт сказал мне, что это, вероятно, из-за лобстера шалсе, слишком большого для моего восьмидесятишестилетнего желудка. Вполне логично. Мне это не понравилось, но я смирился.
«Ты кому-нибудь сказал, что заболел?»
«Конечно. Я сказал об этом Гатри и Александру. Я беспокоился, что они тоже заболели, но они не заболели. Вероника согласилась с врачом. Кажется, она позвонила шеф-повару в Ambassador’s Club и спросила, не заболел ли ещё кто-нибудь от лобстера. Но больше никто не звонил».
«Расскажите нам о втором случае».
«Это было в прошлую пятницу вечером. Я снова был с Гатри и Александром.
Хильди и Глинис должны были быть там, но Глинис плохо себя чувствовала, и её мать осталась с ней. Мы поужинали в бистро «Уоллингфорд» в Фогги-Боттоме. Я заказал консоме и фирменный салат, по сути, кобб с искусно посыпанным сверху жареными кедровыми орешками. Ничего подозрительного, особенно после моего опыта с лобстером.
«Когда мы приехали домой, меня начало тошнить и трясти. У меня были ужасные боли в животе и расстройство желудка. Комната кружилась. На этот раз Вероника хотела вызвать скорую, чтобы поехать в отделение неотложной помощи. Я вместо этого позвонил доктору Филберту, и он подумал, что это снова желудок моей старушки, но, чтобы обезопасить себя, он хотел назначить сотню анализов, все неприятные и недостойные. Я сказал ему, что подумаю, посмотрю, пройдут ли симптомы. Гатри и Александр были дома со мной.
Как и Вероника, они оба хотели вызвать скорую, но к тому времени мне уже стало лучше. Казалось, они оба остались довольны тем, что сказал доктор Филберт.
«Моя дочь Хильди позвонила на следующий день, когда узнала об этом, но не слишком расстроилась, сказала, что я железный конь. А у Глинис головная боль прошла, и она пошла за покупками».
Савич знала, что внучка Венеры, Глинис, была в семье настоящей звездой. Казалось, она никогда не была счастлива, у неё не было цели в жизни, она постоянно спешила заполнить время покупками дизайнерской одежды и путешествиями по миру, чтобы найти себе место в модных местах. Она дважды была разведена, детей у неё не было. Была ли она действительно больна? Кто знает.