«Лизабет настоящая шутница, всегда веселится, всегда получает от жизни такое удовольствие, хоть и не вышла за меня замуж». Он вздохнул. «Всё сложилось как нельзя лучше. В конце концов, мне пришлось признать, что твой отец неплохой парень. Он никогда не гуляет, что необычно для актёра, правда? Даже моей жене нравится твоя мама, но не настолько, чтобы приглашать её на ужин чаще раза в год».
«Нет, папа и мама — редкость в Ла-Ла-Лэнде — счастливы в браке дольше, чем я живу на свете. Должно быть, это как-то связано с тем, что они не входят в голливудский список «А». Как там Сюзанна? И мальчики?» — спросил Кэм.
Мюррей покачал головой. «Ты можешь поверить, что никто из них не хотел быть полицейским? Инженеры, все четверо, двое из них — партнёры в компании, которую они сами основали, Murray Engineering, и они заселяют Южную Калифорнию.
У нас уже десять внуков». Он повернулся к диспетчеру. «Эй, Эл, пару кофе для меня и леди Фред. Всё ещё пьёшь его, как девчонка, — с молоком?»
Она рассмеялась. «Спасибо, мне пока кофе не нужен».
Мюррей провёл её в свой кабинет и усадил. «А теперь скажи маме, чтобы она не вмешивалась. Я знаю, что она и твой отец были знакомы с Констанс Моррисси, они жили где? В восьми домах от них, в Колони?
Пусть держатся подальше, понятно? Я не хочу, чтобы их в это втягивали, чтобы они рисковали. Ты же знаешь свою маму, она бы не колебалась.
«Я даже не собираюсь у них оставаться, Дрейфус. У них, конечно, будут свои соображения насчёт Констанс Моррисси, но они не будут ходить по домам и допрашивать людей». Она помолчала. «Ну, больше, чем уже делали. Я им ещё раз скажу, чтобы держались подальше от всего этого».
«Ну, это уже что-то. Ты уверен, что они тебя послушают?»
"Не совсем."
«Не знаю, зачем я вообще спросил. Ладно, Кэмми, если ты готова познакомиться с моим детективом, ведущим это дело, позволь мне показать тебе Дэниела Монтойю. Он был здесь неделю, когда Констанс Моррисси убили. 3 мая. Именно он догадался, что у нас на руках серийный номер». Он говорил как гордый папа, поэтому Кэм не стала рассказывать ему, что уже всё узнала о Монтойе и прочитала его книгу об убийствах от корки до корки. Он сделал всё правильно, и даже больше: сам сопоставил два других убийства из разных юрисдикций шерифов и обнаружил серийный номер.
«Буду рад с ним познакомиться. У нас сегодня много дел. Первым делом я хочу посетить дом, где убили Конни Моррисси, а может, заглянуть к родителям. Затем мы с детективом Монтойей отправимся в новый Центр Паркера на встречу, которую я организовал для детективов из всех четырёх юрисдикций, затронутых «Серийным расследованием». Надеюсь, это поможет нам найти общий язык и работать сообща».
«Нам пришло в голову, что серийный убийца мог совершать убийства в разных юрисдикциях, чтобы запутать ситуацию и замедлить нас. Более того, три убийства произошли в округах, контролируемых шерифами, а не полицией Лос-Анджелеса».
«Может быть. Не знаю».
«Сейчас узнаешь. Похоже, это будет серьёзное собрание, настоящая свалка». Он окинул взглядом её красивое лицо, короткие светлые волосы, такие же волнистые, как у её мамы. «Надеюсь, ты выживешь».
Она широко улыбнулась ему. «Поверь мне, Дрейфус. Я намерена как можно мягче загнать всех этих территориальных эгоистов в один загон, а клеймить их буду только если они станут слишком уж резвыми. Я понимаю бывшего армейского разведчика Монтойю. Из его книги об убийствах я видела, что он разбирается в компьютерах, у него хороший мозг. Полагаю, он не особенно рад, что ФБР тут у него на устах и вмешивается в его дело. Надеюсь, ты сказал ему вести себя хорошо».
«Дэниел не идиот, он будет сотрудничать». Он посмотрел на молодую версию её матери, Лизабет, женщины, на которой он чуть не женился. У Кэмми было лицо матери и её широкая заразительная улыбка, не говоря уже о ямочке на щеке, точно такой же, как у матери, очаровательной в семь лет. «Но скажу тебе, Кэмми, когда он увидит твоё лицо и твою улыбку, одному Богу известно, что он скажет».
Кэм знала, что улыбка действует на женщину-агента ФБР лишь отчасти. Это не помогало ни преступникам, ни некоторым мужчинам-агентам и правоохранительным органам, если уж на то пошло. Она могла бы попробовать. «Пожалуйста, Дрейфус, было бы лучше, если бы ты называл меня Кэм. Не Кэмми — звучит так, будто мне всё ещё семь, и я размазываю по лицу праздничный торт».