«Я тоже. Они останутся, пока этот вопрос не разрешится. А теперь пусть Марсия познакомится со всеми». Она представила их с невысказанной, но вполне реальной угрозой в голосе, которую, казалось, уловила вся семья, и поступила мудро. Даже Александр держался вежливо, хотя и смотрел на брата с настороженностью и едва скрываемым презрением.
Савич и Шерлок с интересом наблюдали, как наступила тишина, словно в первый раз поднимается занавес в спектакле. Хильди быстро подошла к Робу, коснулась его лица, обняла и наклонилась, чтобы он поцеловал её в щёку. Она отступила назад и посмотрела на него. «Мой прекрасный мальчик, как же я по тебе скучала.
Ты должна позволить мне нарисовать тебя, как я рисовала твою мать. Мне так много хочется запечатлеть: этот особый свет в твоих глазах, то, как ты наклоняешь голову, совсем как твой отец, — она улыбнулась Марсии. — Боюсь, даже ты, моя дорогая, не смогла бы передать эти качества в своих металлических скульптурах.
«Нет, — сказала Марсия, — ты совершенно права». Она молча стояла рядом с Робом, с застывшей улыбкой на лице. Роб, вероятно, предупреждал её, что тётя Хильди может выронить практически всё, что угодно. Скорее, она даже слегка позабавилась.
Когда Венера представила Марсию Веронике, Вероника подошла и взяла Марсию за руку. «Я много о вас читала, видела ваши скульптуры в галерее Mianecki в Балтиморе. Ваши работы потрясающие. Особенно мне запомнилась большая скульптура под названием «Геркулес», кажется, из меди и стали. Я чувствовала силу, которую вы ему дали, этот смелый дух. Приятно познакомиться, мисс…»
Гей».
«Спасибо», — сказала Марсия. «Он говорил со мной», — добавила она. «Зовите меня Марсией, пожалуйста».
Вероника одарила её очаровательной улыбкой. «Зови меня Вероника».
Вероника повернулась к Робу: «Роб, я помню тебя подростком, таким самоуверенным и весёлым. Я также помню, что ты всегда был добр ко мне. Добро пожаловать».
«Домой». Она улыбнулась ему, хотя и была довольно высокой. Роб легонько поцеловал её в щёку. «Спасибо, Вероника». Он шепнул ей на ухо: «Должен сказать, ты прекрасна, как никогда. Я говорил Савичу и Шерлоку, что ты – сладкая фантазия из моей безрассудной юности».
Вероника отстранилась и рассмеялась. «Я тоже помню, как ты любил меня поддразнивать, постоянно говорил, какая я горячая, и это всегда меня сразу оживляло».
Роб кивнул. «Я помню, как близка ты была с бабушкой, ещё до моего отъезда десять лет назад. Она говорит, что ты делаешь всё, чтобы она была в безопасности, только не спишь рядом с ней».
Вероника улыбнулась Венере. «Я спросила её, можно ли поставить кровать в её комнату, но она отказалась. Ты хорошо вырос, Роб. Венера знала, что так и будет; она никогда не сомневалась в тебе, только думала, что ты заблудился по дороге, и что ты найдёшь дорогу обратно. И ты нашёл».
Марсия повернулась к Савичу. «Роб сказал мне, что Сара Эллиотт — твоя бабушка». Она кивнула на картину над камином. «Хочу, чтобы ты знал: она была для меня огромным вдохновением. Ты унаследовал что-нибудь от её невероятного таланта?»
Шерлок сказал: «Диллон высекает прекрасные изделия из палисандра и клена.
Некоторые из них выставлены в галерее Raleigh в Джорджтауне.
«Хотелось бы мне их увидеть», — сказала Марсия. «Я заметила тонкие шрамы на твоих пальцах и задумалась». Она подняла руки. Тонкие белые шрамы испещряли её ладони. «Работа с металлом, как и работа с ножом и деревом, сопряжена с опасностями».
Глинис, покачиваясь, подошла к Робу, прошла мимо женщины рядом с ним, взяла его лицо в ладони и поцеловала языком. Роб мягко отстранил её и слегка коснулся костяшками пальцев её гладкой щеки. «Я тоже рада тебя снова видеть, Глинис». Она попыталась снова поцеловать его, но Роб не подвёл её и сделал быстрый шаг в сторону, держа её руки перед собой.
Марсия дружелюбно улыбнулась Глинис и сказала без злобы: «Хорошо, что я прижала Роба к стенке, потому что у тебя отличная техника».
Глинис кивнула, вздернув подбородок. «О, эта штучка? В этот раз Роб не ответил на поцелуй, не то что в семнадцать», — и Глинис улыбнулась ей, обнажив зубы.
Венера захлопала в ладоши. «Давайте не забывать, что сейчас никому нет семнадцати». Она вопросительно посмотрела на Александра. «Ты что-то необычно молчалив. Ты рад снова видеть брата?»
Александр всё ещё стоял на своём посту у каминной полки, с мартини в правой руке, словно сошёл со страницы журнала GQ . Услышав его, он распознал невысказанный приказ. «Я за всё, что тебе нравится, бабушка». Он повернулся к Марсии и произнёс мягким, бесстрастным голосом: «Интересное у вас имя, мисс Гей. Вы надеетесь сменить его на Расмуссен?»