Она проследила его путь до спальни Деборы. Через узкий коридор она попала в прекрасную, залитую светом комнату. Двое полицейских в форме стояли над двуспальной кроватью, глядя на тело Деборы Коннелли, их лица были напряжены. Кэм показалось, будто сам воздух пропитан гневом. Увидев её, они переглянулись и отошли в сторону. Кэм кивнул каждому из них и посмотрел на молодую женщину, которая была прекрасна при жизни. Но не сейчас. Её лицо было серым и вялым, глаза закрыты. На ней была лаймово-зелёная ночная рубашка, простыня была натянута до пояса, и то, и другое пропитано кровью.
На стене рядом с кроватью, на потолке были брызги крови. Её шея была так глубоко порезана, что голова свесилась набок, длинные чёрные волосы затвердели от крови. Так много крови. Её рот был открыт – не от ужаса, а от удивления.
Она не успела понять, что он собирается сделать, как он перерезал ей горло. По крайней мере, это было благословением.
Кэм почувствовала тошнотворную смесь гнева, грусти и сожаления, увидев, как дрожат её руки. Она заставила себя сосредоточиться на том, что было перед ней. Она тихо сказала: «Он разбил окно в другой комнате, в её кабинете, и залез внутрь. На нём были кроссовки с мягкой подошвой, которые не издавали шума, вероятно, те же самые, которые он носил уже раз пять. Он вошёл в эту…
спальня, стоял над кроватью, смотрел на неё сверху вниз. О чём думал этот монстр? Что он чувствовал? Предвкушение, восторг? Знал ли он её?»
Она чувствовала, что копы пристально смотрят на неё, но продолжала смотреть на лицо Деборы Коннелли. Она переместилась на несколько дюймов вправо, ближе и наклонилась. «Он стоял именно здесь». Она почувствовала лёгкий укол холода, а затем лёгкий аромат жасмина. Мы бы понравились друг другу, Дебора. Или… Ты, Деб? Мне очень жаль. Обещаю, мы поймаем монстра, который это сделал. тебе .
31
Кэм подняла глаза и увидела молодого офицера, стоящего в дверях. «Агент, мэм? Его парень, Марк Ричардс, ждёт на кухне».
Детектив Лумис велел мне вас позвать». Она задумалась, что ещё Лумис посоветовал офицеру рассказать. Что бы это ни было, он был достаточно умен, чтобы сохранить это при себе.
Кэм вернулась на кухню по узкому коридору с бледно-голубыми стенами, мимо техников, целеустремленно двигавшихся по дому, огибая коробки. Судмедэксперт прошёл мимо неё в спальню, весь такой быстрый и нетерпеливый, даже не кивнув ей. Он не добавит ей достоинства к её смерти, её тело теперь – его работа, загадка, которую нужно разгадать. Она остановилась у кухонной двери, на мгновение закрыла глаза и помолилась за Дебору Коннелли. Она снова почувствовала запах жасмина. Он успокоил её, помог сосредоточиться. Дэниел, вероятно, брал интервью у Пепиты Гонсалес. Она не знала, что он говорит по-испански. Она надеялась, что он выудил у неё что-то полезное.
Она вошла в маленькую старинную кухню и увидела мужчину, сидящего в одиночестве за маленьким столиком, неподвижного, как камень, закрыв лицо руками. Лумис говорил, что он в истерике, но он был совершенно молчалив. Нет, не совсем. Он шептал что-то снова и снова: « Я найду тебя, сукин сын », – одни и те же слова, ничего больше, звучавшие нараспев. Она знала, что это его способ держать себя в руках, не дать ему разлететься на куски.
Она легонько положила руку ему на плечо. «Мистер Ричардс».
Он медленно поднял лицо, и Кэм увидела загорелого и накачанного мужчину лет тридцати с небольшим, с длинными, как вода, светлыми волосами до плеч, заплетенными в косу. Его прекрасные густые волосы были заплетены в белую футболку и обрезанные джинсы, а на больших загорелых ногах – сандалии. Она увидела маленькую бриллиантовую серьгу-гвоздик в мочке его левого уха. Он посмотрел на нее ошеломленным взглядом. Она увидела очки на столике рядом с его рукой. «Кто ты?» – спросил он хриплым, невнятным от слез голосом.
«Я агент Уиттьер, ФБР. Вы Марк Ричардс?»
«Да. Меня зовут Док», — голос его звучал измученно.
Он показался ей похожим на серфера. «Док?»
«Да, я нейрохирург в детской больнице Санта-Моники, всего в полумиле отсюда, как будто это имеет значение. Вот почему меня здесь не было. Это всё моя вина, я её практически убил».
«Почему вы так говорите, Док?»
Он посмотрел на неё слепыми глазами. «Её вообще не должно было здесь быть.
Мы с Деб собирались переехать вместе. Ты видел все эти коробки и хлам в коридоре и гостиной? Там были её вещи. Мы собирались перевезти её в новую квартиру ещё вчера, но… — он сглотнул. — Я лечил четырёхлетнего ребёнка с эпендимомой — разновидностью опухоли мозга, — и его родители были в отчаянии, да и сам он чувствовал себя плохо, поэтому мы перенесли операцию на вчерашний день.