И вот он стоит перед ней, всё ещё широко улыбаясь, его зелёные глаза блестят и горят – она не могла этого не заметить. Он был невероятен: высокий, подтянутый и в отличной форме, великолепен, да, именно таким он и был, просто великолепен.
«Привет». Казалось, ей некуда было пускать слюни.
«Привет, — сказал Роб и взял её за руку. — Посмотрим, смогу ли я провести тебя через эту правительственную толпу. Неудивительно, что политики нанимают их молодыми в Вашингтоне. Они пашут как проклятые, тусуются, как мальчишки из студенческого братства, и выгорают к тридцати».
Делси было все равно, были ли это щенки, освободившиеся из приюта.
Музыкальный автомат заиграл на полную громкость, и Делси включила мозги. Она потянула его за руку. «Слушай, они играют одну из моих песен — нет, не любимую, я имею в виду ту, которую я сама написала для друга».
«Вы это написали?»
«Да. Название — Bongo Beat . Тебе нравится?»
«Нравится? Я уже притопываю ногами. Жаль, что ещё рано танцевать.
Ты хороший танцор?
Она ухмыльнулась ему. «О, да. А ты?»
«Мои движения легендарны».
Он проводил ее, смеясь, до своего столика и заказал ей бутылку светлого эля у затравленного официанта, который закатил глаза, увидев преграждавших ему путь правительственных служащих.
Робу достаточно было взглянуть на её лицо, и слова полились рекой. «Вчера за обедом я надеялся, что это какое-то помрачение сознания или странная временная галлюцинация, но это не так. Ты невероятная, Делси, невероятная. Ты красивая; ты умная; ты забавная. А твой талант? Ты меня просто поражаешь». Он замолчал и уставился на её сияющее лицо, на её расширенные зрачки.
«Спасибо. Мой брат считает меня идиотом. Я мог говорить только о тебе».
Он протянул руку, красивую руку с длинными сильными пальцами и короткими полированными ногтями, такими же, как у него. Она, не колеблясь, вложила свою руку в его. Он сказал: «Ненавижу это место. Я хочу уйти, я хочу, чтобы ты — мы — были одни, понятно?»
«Да, хорошо».
Он бросил двадцатку на стол и потянул её сквозь хохочущую толпу к тротуару у гриль-бара. Он прижал её к себе.
Наклонился и поцеловал её. Люди расступались, чтобы обойти их.
Раздался свист, а затем женский голос сказал: «Я ревную, иди домой».
«Нет», — сказал парень. «Иди найди комнату».
Делси отстранилась, увидела, что женщина улыбается ей, и улыбнулась в ответ.
Она посмотрела на Роба. «Хорошая идея», — сказала она, и ничего больше.
«Отель Gibson находится в следующем квартале».
Они пошли к отелю, держась за руки, и Делси отошла от него, пока он шёл регистрироваться в небольшом ультрасовременном вестибюле. Люди толпились вокруг неё, все разговаривали, но она их почти не видела и не слышала.
Вся ее жизнь была сосредоточена на нем, только на нем и на том, что она собирается с ним и сделать.
Он снова был рядом с ней, держа в руках ключ-карту. Он взял её за руку, и они почти побежали к лифту. Вместе с ними в лифт вошли две пожилые пары. Женщины бурно разговаривали, держа в руках множество пакетов с покупками, и в руках их мужей тоже. Они явно хорошо провели время. Но она знала, что её ждёт ещё больше.
Оказавшись в тускло освещённой комнате, Роб схватил её, поднял и положил на спину на большую двуспальную кровать. Он навис над ней, целуя, и она ответила ему поцелуем, запустив руки ему в спину, в его волосы. Он прошептал: «Ты уверена?»
Она посмотрела на него прямо. «Наверное, мне не следовало бы этого делать, но да, я более чем уверена. Если ты снова меня не поцелуешь, я сделаю тебе больно».
Он засмеялся, поцеловал ее и лег на нее сверху, и это было только начало.
Горничная, готовившая номер ко сну ранним вечером, остановилась у двери, подняв руку, чтобы постучать. Она услышала стоны и смех, какие-то слова, которые не могла разобрать. Она улыбнулась. Она оставила дюжину шоколадных подушечек у двери, положив их на два полотенца.
Делси лежала на спине, раскинув ноги, волосы спутались, обвив голову, половина одежды всё ещё была на ней. Роб лежал рядом, они оба тяжело дышали, его рука сжимала её руку. Она чувствовала себя безумно довольной и счастливой. Она чувствовала себя пресыщенной.
«Я не хочу, чтобы время тянулось. Я хочу, чтобы оно остановилось, прямо здесь и сейчас».
«Это было бы хорошо», — сказал он низким и хриплым голосом. «Какое у тебя второе имя?»
«Вера. А какая у тебя?»
«На север, в честь дяди из генеалогического древа Расмуссенов. Старик оставил моему отцу кучу денег, меньше чем за два дня до моего рождения. Твоего брата зовут Хаммерсмит. Почему твоя фамилия другая?»
«Я была замужем один раз, минут тридцать. Он был преступником, но мне очень нравилось его имя, поэтому я его и оставила». Она улыбнулась, повернувшись, чтобы удержать равновесие на локте над ним. «Я в ужасном состоянии».