Мы с Костиком прильнули к экранам, стараясь не пропустить ни слова. И тут до меня дошло. Они же сейчас пойдут убивать пленного чёрного грифона.
— Костик. Они же сейчас пойдут войной на пленного грифона. А мы его так и не допросили. Что будем делать?
— А тебе зачем? Что тебе это даст?
— Ну, вдруг проблему с нападениями удастся решить мирным путём.
— Мирным путём говоришь? Тогда полетели.
— Куда?
— Спасать твоего пленного. Но разговаривать с местными будешь сама.
Я понимающе кивнула, и Костик гордым зверем со мной на спине выпрыгнул из окна нашей спальни.
Вечерело. Мы приземлились рядом с камнем, к которому был прикован чёрный грифон. Гхан ссадил меня и подошел ближе к зверю. До деревни отсюда вела дорожка через луг, что меня порадовало, если кто-то к нам пойдёт, то мы это обязательно заметим. В сгущающихся сумерках Гхан выглядел крупнее и сильнее пленника. Я не стала смотреть, что они делают и понимают ли друг друга. Надеюсь, Константин потом мне всё расскажет. Тем временем я нашла себе удобное место и затаилась. Сейчас мне нужно было серьёзно подумать.
Что я могу ещё сделать для жителей этой деревни? Главный маг ведёт какую-то странную игру. Никак не могу избавиться от ощущения, что всё, что тут происходит — это какой-то плохо спланированный социальный эксперимент, а не просто реконструкция средневековой Европы. И ощущение всё сильнее с каждым днём. А если всё это не настоящее, то, что настоящее? А главное где? Меган и Князь говорили про какой-то реал. Костик рассказывал про наших детей. А где они? Где моя семья? Хотя, мысль, что у меня есть семья и так не укладывается у меня в голове.
Вдруг посреди поля я увидела фигуру человека. Было достаточно темно, но фигура источала слабый свет чистой энергии, который видела только я. Этот человек не был частью мира горы Белой и расстояние для него не существовало. Чётко видела, что он стоит посередине поля, но смотрел он прямо на меня так, как будто был очень близко. Оранжевое одеяние чётки и вечная улыбка на лице. Его глаза тоже улыбались. И тут я услышала:
— Елена. Что ты тут делаешь?
Я поклонилась, приветствуя тибетца, не знаю почему, но мне казалось это правильным.
— Откуда Вы меня знаете?
— Есть намного более интересный вопрос: Откуда меня знаешь ты?
Перед глазами поплыли картинки иногда, вспышками прорывая забвение.
Что-то неуловимое. Какой-то большой дом и кабинет с каким-то очень важным в моей жизни человеком в центре. Он мне почти как отец. Мы говорим, и тибетский монах скрывает от всех тот факт, что я приходила. Кланяется. Картинка меняется, и вижу, как миры трясёт, а монахи просят о помощи, и я помогаю. Потом ещё что-то и опять этот монах. Открыла глаза, увидела, что монах исчез, а вот из деревни доносился шум и загорались факелы. Я вся сжалась, прячась за камень, как будто они могли меня заметить. Обернулась на Гхана. Он ещё напряжённо общался с чёрным грифоном, а тот юлил и не сдавался, дёргаясь в цепях.
Скрестив пальцы на удачу, решила не отвлекать своего мужчину и, намеренно создав препятствия на пути индивов, удлинила им путь, тем самым выгадав для Гхана дополнительное время. Надеюсь, он понимает, что времени теперь почти не осталось.
Изредка украдкой поглядывая на то, чем заняты грифоны, я наблюдала за мучениями индивов. Сначала они шли по дороге, не двигаясь с места, но потом кто-то заметил, что вместо того, чтобы идти вперёд все топчутся на месте и предложил пойти в обход. О! Этого я и ждала. Они попали в невидимый лабиринт, невольно двигаясь зигзагами по полю, на котором недавно стоял монах. Это было забавно, так как в какой-то момент мне удалось пустить их по кругу, но когда индивы поняли что тут дело нечисто, началась паника. Они бегали по полю, натыкаясь друг на друга валясь от столкновений на траву. Первым остановился пастор и, подняв над собой крест, прокричал:
— Остановитесь дети мои!
И все замерли.
— Разве вы не видите, что нечистый водит нас!
Все стали оглядываться и тесниться ближе к пастору.
— Это ведьма морочит вам голову! Не давайте ей одурачить себя. Сегодня она дурманит вам головы, а завтра её кривые костлявые пальца доберутся до ваших душ!
Я инстинктивно посмотрела на свои руки. И вовсе они не костлявые, а пальцы не кривые.
— На колени!
Проорал пастор, наводя священный ужас на свою паству, те бухнулись на колени.