— Понимаю. — Не желая дослушивать до конца, прервала его Элли. — Я понимаю.
Элли развернулась на месте, собираясь улететь вместе с телом, но Август окликнул ее.
— Что вы… будете делать с ней? С ее… телом?.. — неуверенно спрашивал он, не отрывая взгляда от Принцессы, но в то же самое время пытаясь не встречаться с ней взглядами.
— Похороним. — Остановившись, Элли взглянула на Августа через плечо. — Легенды-легендами, но мы в конце концов остаемся людьми, пусть и искаженными в вашем понятии. Я люблю Ави, и я похороню ее там, где никто не посмеет осквернить могилу.
Вдруг, мир на момент замер, а за этим и само время-пространство исказилось, изменяя реальность до неузнаваемости: столица перестала пылать огнем, но покрылась легким слоем снега и серыми оттенками, за которыми закономерно последовал легкий снегопад. До конца осени оставалось еще приличное количество времени, и такое внезапное явление было определенно неестественным, наводя мысли о вмешательстве извне.
Но это было уже совсем не важно. Люди прекратили панику, никто больше не горел, и ничья желания не были исполнены. После минутного общего недопонимания, люду только и оставалось разыскивать исчезнувшею Авелину — безуспешно.
— Почему? — обратился к Винтеру Август, глядя на медленно падающий снег. — Почему ты позволил мне помнить?
— Иди домой, Август. — Встав на край циферблата, поближе к Элли, Винтер вытянул руки и поймал несколько снежинок, тут же растворившихся в его перчатках. — Твоя месть свершилась, и ничто более не удерживает тебя рядом с отвратными злодеями.
— Что ты пытаешься этим сказать… Путешественник? — обратившись к нему по «прозвищу», Август дал ему понять истинную суть вопроса — он не имел понятия, что Винтер подразумевает под подобными упоминаниями самого себя как «злодея».
— Сегодня, на одного из нас стало меньше. — Развернувшись, Винтер встал лицом к Августу, раскинув руки в стороны, словно приготовившись к падению вниз. — Мир не делится на черное и белое, парень. Мы не несем свет, но мы и не истинное зло.
После слов Винтера, Элли молча продолжила полет и скрылась из поле зрения. Путешественник же, в свою очередь, отправился за ней, спрыгнув с башни и растворившись в воздухе. Буквально растворившись: его тело распалось на множество магических частиц, которые, в последствии, смешались вместе с снегом.
— Быть может, хоть ты поймешь это.
Глава 6 — Желание демона-вампира
Прекрасная бледная кожа без единого изъяна, изящная фигура с идеальными пропорциями, длинные шелковистые волосы с серебряным оттенком… тело Авелины можно описывать долго, но для него подходит всего одно невероятно простое слово: прекрасное. В действительности, ее тело не было лишено недостатков, подобно другим людям, но здесь, в бесконечном пространстве с неиссякаемым светом, она была такой.
Такой идеальной. Такой, какой она всегда хотела себя видеть. В ее представлении, больше всех к идеальному образу походила Элли — Принцесса, проклятая бессмертием. Некогда, когда Авелина была более молодой, Элли была для нее недостижимым идеалом. Но сейчас, когда прошло так много времени, Авелина стала к этому относится более… холодно. Или, вернее будет сказать, спокойно. Она приняла себя такой, какая она есть.
Люди держат в легендах мысль, что Авелина является неотъемлемой частью деяний Винтера и Элли, но в действительности она очень далека от них. Они всегда действовали сами по себе, а Авелина была больше наблюдателем, нежели прямым соучастником. Лишь в самом конце, когда ее демоническая сила была на пике, она вмешалась в события, породив во всем мире проклятие вампиризма — то, что должно было стать спасением для людей после неизбежного Конца Времен. Реальность такова, что мир остался целым по итогу, а проклятие вампиризма и вовсе оказалось ненужным. И даже напротив, оно приобрело истинное значение «проклятия», придя на замену бессмертию.
Несмотря на ее магический талант и силу воли, что сломила самого демона, заставив его считаться с каким-то жалким человеком — прошлое Авелины представляет из себя скорее череду неудач, нежели нечто более вразумительное и значимое. Ей пришлось два раза подряд потерять близких ей людей, и даже способность, позволяющая в буквальном смысле творить «чудеса», не помогла жалкой девчушке, желающей осчастливить мир.
Авелина родилась такой — с серебристыми волосами, бледной кожей и красными глазами. Она родилась в то время, когда подобный вид больше вызывал ассоциации с «бессмертием», нежели с альбинизмом. Ко всему прочему к этому добавлялась и редкая болезнь. Такая же редкая, как и феномен альбинизма — так что ей повезло вдвойне.
Болезнь, что называется «Экспектио», принесла ей психологические проблемы, из-за чего общение с человеческим обществом оказалось для нее затруднительным. Некогда работая на площади города, создавая картины с помощью магии, Авелина тем самым не только пыталась заработать на жизнь для своей семьи, но и боролась со своей собственной психикой, искореженной болезнью. Ей оставалось только сдерживать эмоции внутри себя и быть милой — иначе, если бы все всплыло наружу, ее старания свелись бы на «нет», и она проиграла бы схватку со своим собственным сознанием.
Лишь когда появился демон Виш, она смогла в полной мере позволить выплеснуть свои истинные чувства, заставив демона поглотить их и стать ее частью — в каком-то смысле, именно заболевание не позволило демону взять верх над человеческой натурой Авелины. По сравнению с другими людьми, она была другой, и он оказался в тупике.
Несмотря на то, что Авелина стала вместилищем для демона, а вскоре за этим еще и поразила себя вампиризмом — ее натура оставалась чиста. Даже с учетом того, что у нее никогда не получалось полноценно общаться с людьми, ее естество и отношение к человеческому обществу оставались светлыми… быть может, даже самыми светлыми.
Оказавшись взаперти с демоном в собственном теле, Авелина оставалось милой и доброжелательной даже по отношению к Вишу. Но демон видел, что на самом деле происходит в ее душе — и именно он помог ей окончательно избавиться от странного заболевания, преследующего ее с самого рождения. Виша удивляло то, как Авелина искренне добро относится к нему, несмотря на то, что внутри она чувствовала беспокойство. Будто бы назло всему миру, ничто не могло сломить ее «чистоту».
И эта же «чистота» ее погубила, позволив демону, в конце концов, взять верх и воспользоваться ее по-детски наивным и невинным желанием. Теперь, после свершенного, Авелина оказалась заперта в глубине бездны собственной души.
Наедине с демоном.
— Ну, вот и все, да? — свернувшись калачиком, Авелина сидела на полу, посреди бесконечной белоснежной пустоты, упершись в собственные колени носом. — Мое путешествие наконец-то подошло к концу. И наше путешествие тоже, Виш.
— Да. — Неохотно ответил ей странный демонический голос, больше мужской, нежели женский. — Мое предназначение… — в его словах появилась нотка отвращения. — Оно было исполнено. А мое существование прервано.
— Ты разочарован? — спросила Авелина, приподняв голову и уставившись в бесконечную пустоту перед ней. — Ты ведь исполнил свою мечту, разве не так?
— Это невозможно объяснить, Аве… — демон хотел договорить, но и сам не заметил, как его слова оборвались на полуслове. Вернее, он сам оборвал их на полуслове, сам того не желая, будто его сущность не позволяла произнести ему ее имя. — Давай же, человек.
— Что? — непонимающе, но с теплой и искренней дружелюбной ноткой спросила Авелина, не отводя взгляд от пустоты.
— Сорвись на меня… Ненавидь меня! — с каждой новой фразой, его голос становился все более «демоническим», искаженным. — Это то, что ты должна сейчас чувствовать! Страдай от того, что поддалась мне и позволила взять верх! Ты ведь и вправду ненавидишь меня, не так ли? — с появившимся отчаянием в голосе, продолжал говорить он, не осознавая того, что над ним берет верх подобие человеческих эмоций. — Рыдай, человек! Зачем ты пытаешься держать все это в себе? Ради чего?!