— Кого спасаешь? Русскую блядь спасаешь?!
Капитан ответил ему по-чеченски.
Чен вскинул с плеча автомат, прошил капитана очередью и засмеялся, запрокинув голову. А капитан медленно осел на пыльную дорогу.
— А-а-алла! Блин-компот! — заорал Андрюша.
И всадил из подствольника гранату прямо в дергающийся кадык Чена. Его башка в зеленой повязке с вытаращенными глазами взлетела до сверкающей крыши.
Марина звонко засмеялась:
— Я очень рада, что не ошиблась в вас, Андрюша!
И тут началось!
Задергалась сердито пушка на башне.
Кумулятивная граната с серым шлейфом со свистом воткнулась под башню, башня взлетела выше крыш. Взлетали головы в черных шлемофонах, ноги в кирзовых сапогах, руки, не выпустившие оружия…
И Андрюша взлетел, слышал внизу веселый Маринин смех:
— Я рада!… Я рада!…
Андрюша парил в воздухе, видел внизу синие горы, сверкающие крыши, белую пену горной речки. Сердце зашлось от восторга, но ненадолго. Он понял, что это не десант. За спиной нет парашюта. Тело покачалось на восходящем потоке и медленно стало падать вниз на сверкающие крыши.
И вдруг он увидел под собой пару вертушек, ведущего и ведомого. Они шли ступенькой и были странной конструкции: без винтов. В прозрачной кабине ведущего сидел Алик в длинной белой рубахе до пят. Андрюша вспомнил, что Алик работал в сумасшедшем доме, и не удивился. В другой прозрачной вертушке сидел смуглый седой человек в такой же рубахе. Тоже из сумасшедшего дома, понял Андрюша. Только у седого грудь, как пулеметными лентами, была перевязана голубым муаром.
Была абсолютная тишина. Моторов у странных вертушек тоже не было. И ветер в ушах не свистел, поэтому Андрюша слышал каждое слово экипажей.
— Если бы она хотела, она бы ушла, — сказал Алик.
— Бабье дело — земное, — сказал седой, подлетая к Алику.
— Мне с них сто тысяч… Всего,— оправдывался Алик.
— Мне-то не ври! — строго одернул его седой.
— Уходим. Пора, — согласился Алик.
Кончился восходящий поток, и Андрюша стрелой полетел вниз, на сверкающие острые крыши. Засвистел ветер в ушах.
— Тезку моего возьми. Он же свой, — услышал Андрюша крик седого.
Тело перевернулось в воздухе, теперь сверкающие крыши приближались сверху. Яркое солнце удалялось за спиной. Дух захватило…
10
Притча о фанере
Проснулся Андрюша от солнечного луча, луч автоматной очередью прорезал кроны деревьев за окном, уперся Андрюше прямо в лоб, он вздрогнул, словно окликнул его кто-то, и открыл глаза, потом сел и огляделся.
Алика не было, и постели его не было. И очков на стуле не было. И пистолета ТТ. Андрюша посмотрел на часы. Без пяти семь. Рядом с часами улыбалась кому-то мать. В такую рань.
И опять ему показалось, будто его кто-то окликнул. Он скинул одеяло и вышел в прихожую. На вешалке поверх спецодежды аккуратно висел засаленный ватник, под ним стояли резиновые сапоги. В углу удочки и рюкзак, только старых студенческих кроссовок не хватало.
Андрюша подошел к входной двери. Дверь прикрыта, но ригельный замок закручен. Значит, Алик ушел опохмеляться. Так подумал Андрюша.
Но на кухне в холодильнике стояла матовая плечистая бутылка, и в ней еще оставалось. На столе лежали два конверта. Один на другом — его и Маринин.
В прихожей зазвонил телефон, Андрюша схватил трубку:
— Слушаю.
И тут же понял, что зря проявился первым.
— Андрюша, это вы? — услышал он в трубке голос Марины.
— Так точно, — сгоряча по привычке ответил Андрюша.
Марина не засмеялась, не пошутила, а сказала серьезно и тихо:
— В семь часов будьте с Сашей в больнице. Четвертое отделение. Второй этаж. В семь. Очень нужно.
И повесила трубку. Андрюша послушал резкие короткие гудки, включаясь со сна в ситуацию: Марина позвонила в семь утра, значит, с ней что-то случилось…
Только он повесил трубку, телефон затрезвонил опять. Андрюша рванулся тут же схватить трубку, но понял, что Марина все сказала, что звонит кто-то другой. Он медленно снял трубку и не проявился.
— Андрюша, это ты? — услышал он взволнованный голос Сергея Николаевича. — Отвечай, Андрюша! Почему молчишь?! Отвечай!…
Он все кричал что-то, пока Андрюша нес трубку до рычага.
«Утро начиналось энергично», как говорил капитан Слесарев после ночного обстрела.
Срочно нужен был Алик, трезвый Алик. Себя тоже не мешало привести в порядок. День обещал быть крутым.
Андрюша пошел в ванную. Разделся и встал под душ. Только он намылил голову, кто-то резко толкнул его в спину. Андрюша чуть не упал в скользкой ванне. Ухватившись рукой за колонку, оглянулся — рядом никого не было. Кажется, снова зазвонил телефон. Андрюша голый выскочил в прихожую: нет, никто не звонил. А внутри у Андрюши надрывался зуммер тревоги.
Он начал лихорадочно одеваться, напяливая на мокрое тело джинсы и полосатую рубашку из обносков.
Лифта он дожидаться не стал, бросился по лестнице бегом. Выскочив на улицу, он встал под аркой и огляделся. Утренняя улица была пуста, только у магазина «Диета» уже сидела пара «синяков». У тротуара стоял белый микроавтобус «форд-транзит» с красными полосами на борту и с крестами на задних дверях. Какой-то «синяк» не дождался открытия похмельной кормушки, подумал Андрюша.
И вдруг он увидел Алика.
Он стоял у автобуса в окружении трех крепких парней в кожаных куртках. Алик, опустив голову, что-то им доказывал. Он улыбался, парни тоже улыбались, показывали ему на дверь «скорой», явно приглашая сесть в машину. Алик разводил руками, качал головой, отказывался.
Андрюша вдоль стен домов пошел к нему навстречу.
Один из парней оглянулся, и лицо его вдруг стало суровым. Он грубо схватил Алика за руку, но Алик отпихнул его свободной рукой, парень что-то крикнул напарнику. Тот открыл заднюю дверцу, взвизгнули железные колесики, из дверцы выкатились носилки. Двое схватили Алика под руки и потащили к носилкам.
«Синяки» вскочили со скамейки, что-то закричали парням возмущенно. Тот, что вытащил носилки, подошел к ним вразвалку и спокойно, на каждого «синяка» по удару, вырубил правозащитников. «Синяки» легли под скамейку.
Андрюша уже бежал вдоль стен домов. Алик его увидел и отчаянно задергался в руках парней. Парень у скамейки тоже увидел бегущего Андрюшу и бросился по газону ему наперерез. Андрюша вскрикнул, подпрыгнул на ходу и встретил его пяткой в подбородок. Встречные скорости сложились — у того парня чуть не отвалилась башка, а Андрюша помчался дальше.
Двое оглянулись на вскрик. Отпустили Алика. Один спиной прижал Алика к машине, а старший расставил ноги и достал из плечевой кобуры пистолет. Крикнул:
— Стоять! Стреляю!
Андрюше оставалось бежать до них шагов семь. Резко остановиться он не мог, и старший знал это. Нехорошо улыбаясь, он поднимал пистолет.
За его спиной возник бледный Алик и воткнул ему в затылок свой обшарпанный ТТ:
— Брось оружие!
Об асфальт тяжело звякнул ПМ. Алик схватил старшего за шиворот. Не отводил пистолет от затылка.
А Андрюша разрядился серией на другом. Тот согнулся, обхватил голову руками. В такт Андрюшиным ударам приговаривал, как стихи:
— Всё… всё… Пи…ц… Хорош… Пи…ц… Хорош… Уходим… — И упал на колени.
Алик отпихнул старшего, поднял с земли ПМ, вытащил обойму, протянул старшему:
— Ты сам виноват, капитан… Я же сказал, что я сегодня очень занят… Держи…
Старший бегал глазами, все еще надеясь как-то спасти ситуацию, вертел в руках ненужный пистолет.
— Передай Никите, что я уволился… По собственному желанию… Так и передай… Пошли, Первозванный…
И он пошел к Литейному. Но Андрюша догнал его и бегом потащил в проходняк у кинотеатра «Спартак». Пока бандиты не опомнились…
Они отдышались только на скамейке в круглом скверике у Спаса Преображения. Алик был бледен и все оглядывался. Наконец он осторожно щелкнул зажигалкой и прикурил. Руки его дрожали.
— Зря ты ему пистолет отдал, — пожалел новенький ПМ Андрюша.
— Ему же отчитываться, — вздохнул Алик.
— Чьи это бандиты? — взял у него зажигалку Андрюша.
Алик испуганно оглянулся, ответил чуть слышно: